Ольга Романовская: Дама с единорогом

— Вы туда не поедете, я Вам запрещаю! — Артур стал чернее тучи. — Мы заедем в Гешмер-манор и вернёмся домой.

— Я не узнаю Вас, — поджав губы, процедила Жанна. — Ваш запрет нелеп.

— Я Ваш муж, и Вы будете меня слушаться, хотите Вы этого или нет! — Он тряхнул её за плечи. — Вы и рот будете открывать тогда, когда я разрешу. И дышать Вы будете, если разрешу. Понятно Вам? Заткнитесь и сидите тихо!

— Сирил, залезай обратно и не слушай её уговоров. Помни: я твой господин, и только я отдаю приказы, — злобно крикнул граф, избегая смотреть на жену.

— Ничего, я Вам это припомню, — отвернувшись, прошипела баронесса.

Первые месяцы супружества Леменоров были омрачены мелкими ссорами, начало которых положило желание Жанны посетить Норинский замок. Наедине с собой баронесса всё чаще корила себя за согласие снова выйти замуж, находила в характере мужа всё больше отрицательных чёрточек, с ностальгической грустью вспоминая годы девичества и… покойного мужа. Теперь сравнение было не в пользу Леменора.

После возвращения из той памятной свадебной поездки, он избил её, велев не позорить перед людьми. Да, избил не так, как её отец бил Каролину, но это было только начало. Жанна не обольщалась, предвидя, что за кулаками и пинками последуют удары палкой. Роланд её не избивал, хотя, наверняка, у него не раз возникало такое желание. Почему? Может, потому что редко её видел?

— Артур давно охладел ко мне, не удивлюсь, если его мыслями овладела другая женщина, — думала она. — А я, словно пташка, попала в силок. В Уорше я была хозяйкой, Роланд позволял мне вести дела, а здесь я не вижу ничего, кроме кухни, живу, как собака, света Божьего не вижу. И замок такой сырой, мрачный, холодный, он будто против меня. Мне всей моей жизни не хватит, чтобы привести его в порядок. А что здесь за садик — пара чахлых кустов, колючий терновник, жалкие маргаритки да вербена. Нет, дорогая, ты просчиталась, променяв одного на другого. Не будь я такой дурой, Габриель был бы со мной, а я — рядом со своей свекровью и золовками, не таясь, оплакивала мужа. А теперь из-за моей дурости, дурости матери, не пожелавшей даже рассказать отцу о сыне, твой любимый Габриель стал бастардом. Так тебе и надо, Жанна Леменор, так тебе и надо за твоё упрямство и гордость!

Когда Леменор в очередной раз отлучился из замка, его жена решилась съездить в Норинский замок. Её снедала тоска, а ущемлённая гордость твердила: «Не позволяй мужу помыкать собой, ты вольна бывать там, где захочешь».

Бывшие владения графа Роланда Норинстана временно остались без хозяина: его родня вела отчаянную борьбу за возврат их в лоно семьи. Судебные заседания тянулись месяц за месяцем, а земли временно были переданы под опеку шерифа.

Возле реки немного замешкались: мост через реку так и не был отстроен. Слуги отыскали плотину, некогда возведённую при взятии замка; кто-то из местных жителей, осмелившихся возвратиться в эти края и теперь считавших себя «свободными поселянами», набросал поверх неё валежника.

— Никак не проехать, разве что пешком, — доложили госпоже.

— Вот и хорошо! — с облегчением выдохнула Джуди. — Лучше бы нам вернуться, сеньору не понравится…

— Мне плевать на то, что нравится или не нравится сеньору, — резко ответила графиня Леменор.

Вопреки робким попыткам служанки воззвать к её благоразумию, Жанна была полна решимости перебраться на ту сторону; Джуди ничего не оставалось, как последовать за ней. Подбежав к госпоже, она поспешила подобрать с земли длинный подол её платья.

Без тени страха пройдя по ненадёжному мосту, баронесса ненадолго задержалась у разбитых ворот и вошла внутрь. Она прошлась вдоль остатков дворовых построек и содрогнулась от мысли о том, сколько же душ отправились на тот свет без покаяния.

— Их, наверное, похоронили там, за рощей, — подумала Жанна, вспомнив о деревянном кресте на пригорке.

Ей было страшно, пугала тишина, пустота, одинокое карканье пролетавших над головой ворон… Не выдержав, графиня подобрала юбки и побежала; Джуди едва поспевала за ней. Оказавшись во внутреннем дворе и убедившись, что донжон цел, Жанна успокоилась; для неё почему-то было важно, чтобы он был таким же, каким она его запомнила. Почти таким. Внимательно осмотревшись по сторонам, она взобралась на крыльцо палаты и осторожно дотронулась до сорванных петель.

Баронесса Леменор крепко прижала ладони к стене и, почти касаясь её щекой, вдохнула в себя воздух.

Она медленно спустилась вниз; подол платья волочился по ступеням, с которых дожди смыли следы крови. Кровь осталась только на косяке двери, но графиня не заметила её; страх исчез. Если это так, если уже ничего не изменить, нужно принять это таким, какое оно есть.