Елена Козак: Смертельная тайна любви

Ветер окатил меня солоноватыми каплями воды, и я почувствовала, что абсолютно счастлива. А дурацкие вопросы: почему? Зачем? И что было бы, если… Совершенно не имеют значения.

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Чувствуя вкус чьих-то губ на своих губах, я подумала, что магия иногда здорово помогает в жизни. Она дает возможность высказать то, что ты не хочешь, или не можешь сказать вслух…

— Нам нужно поговорить. Это очень важно.

— Говори потише. Нас может кто-то услышать. А магия любопытных только привлечет, — мужская рука на мгновение зажала девичий рот. И так же быстро отпустила. Мужчина, определенно, делал вид, будто ничего не произошло. И это просто рядовая встреча.

— Хорошо, — девушка тоже перешла на шепот — но нам действительно нужно…

— Я не могу сегодня. Магистр Дириани собирает всех. Я не могу просто взять и не прийти.

Девушка выпрямилась и упрямо сжала губы:

— Ах, вот как. Прости, милый, — говорившая нарочно выделила последнее слово — но ты придешь. Меня не волнует, что ты им скажешь, теперь Анри подозревает, потому что Милина…, в общем, если я не увижусь с тобой наедине…

— Ладно, давай ночью. В три часа. Незаметно выйдешь из башни. Все уже будут спать, так что, времени нам хватит, да и чужих глаз не будет…

Назад в Университет мы возвращались в молчании. Правда, особо продолжительным оно не было. На одной из улиц Фред повстречал знакомого. Они разговорились. Я стояла молча и чувствовала, что мое настроение, до того великолепное, начинает стремительно ухудшаться.

У Фреда было множество друзей за пределами Университета. В основном азартные игроки, которые день за днем пытаются поймать счастье за хвост. Некоторым удавалось. Другие же спускали все: золото, чистокровных скакунов (да и простых кляч тоже), поместья, иногда даже любовниц.

В этом мире все было разменной монетой. А выиграть можно было, только имея железные нервы и каменное выражение лица. У Фреда было и то и другое. А кроме этого и желание получить свою долю адреналина. Он говорил, что даже деньги ему не особо нужны. Разве что покупать мне подарки. Лиин что-то говорила о том, что не прилично принимать от поклонника что-то помимо цветов, но мне так нравились те сережки, да и браслет тоже…

В общем-то, дело не в этом. На самом деле мне тоже хотелось поучаствовать в игре, понять, что это такое. Но как же, девушке неприлично садиться за карточный стол. Об этом говорил Фред, отказываясь принимать меня в игру. Хотя обычно плевать он хотел на все условности. Здесь же я наткнулась на каменную стену, и обойти ее не было никакой возможности. Это вызывало досаду. Пользоваться моей наблюдательностью во время мошенничества было можно, а предложить место за игральным столом, никак.

К тому же перетянуть кого-то из знакомых на свою сторону не получалось. Фред настоятельно просил не распространяться о его хобби. Неизвестно ведь как на это отреагируют те же маги, а слухи доходят до них хорошо. Я могла бы довериться только Лиин, попросив ее помалкивать. Но смысла в этом не было. Она, наверняка, взяла бы сторону Фреда. Порой я представляла наш разговор:

— Лиин, не хочешь помочь мне уговорить Фреда. Дело в том, что я хотела бы как-то принять участие в карточной игре. Это ведь так интересно…

— Элен, как ты можешь только думать об этом?! Я полностью согласна с Фредом (а уже это говорило о многом: ведь мнения этих людей обычно были кардинально противоположными): ты не можешь появляться в подобных местах, да еще и брать карты в руки. Надеюсь, это шутка?

Это не было шуткой, но… но — одно это короткое слово, и все мои планы рушились.

Наконец, разговор был окончен. Мужчины договорились о следующей встрече, пожали друг другу руки и разошлись. Можно было возвращаться в Университет. Вряд ли лорд Бианим задержится так надолго у своей внучки.

Возле моей комнаты мы еще некоторое время постояли с Фредом, прощаясь. Потом я открыла двери, кивнула сидящей возле стола Лиин и поспешила лечь в постель. Сегодня она мне показалась на удивления мягкой. Я не ворочалась, как обычно, пытаясь призвать сон, а мгновенно уснула. Даже не смотря на раннее время — всего лишь девять часов.

Когда я проснулась, было еще темно. Как-то странно болела голова, а интуиция подсказывала, что больше я сегодня не усну (а, возможно, она говорила, что мне лучше этого не делать, вот уж не знаю, почему — интуиция — это ведь не холодный расчет). Я потянулась к ночнику — зажечь свет. Но вовремя одернула руку. Будить Лиин не хотелось. Так что, я просто создала маленький тусклый светлячок и взглянула на часы в углу. Десять минут четвертого. Вот уж не думала, что когда-нибудь так рано проснусь.