Елена Картур - Снежный барс

— А как насчет "древнейшего существа в этом мире" цитирую дословно? — Спросил граф.

— Никогда об этом не задумывался, — Барс сделал паузу, продолжил осторожно: — но действительно с некоторых пор я перестал встречать людей которые хоть отдаленно могли бы соперничать со мной в количестве прожитых лет. С другой же стороны я считаю, что старость это скорее состояние тела, чем количество лет. Так что физически и духовно я бессовестно молод, а оглядываясь на прожитые годы — беспросветно стар.

— Странная точка зрения, — прокомментировал граф, слегка потерявшись в словесных кружевах.

— Только, граф, прошу вас, не надо спрашивать, сколько мне лет, — усмехнулся Маркус, — я конечно не кокетливая девица, но поверьте сейчас это совершенно неуместно.

— Вы так охраняете эту тайну, что я могу подумать, будто вам несколько столетий. — Слегка улыбнулся де Энакер, пытаясь пошутить.

Барс лишь задумчиво улыбнулся в ответ.

— Давайте будем считать, что вы почти угадали, Галатон, и на этом остановимся. Кстати не возражаете, если я буду звать вас по имени? Раз уж маски сброшены…

— Ничуть. А мне называть вас герцог? Или ваше высочество?

— Напрасно иронизируете, граф. Я никогда не был принцем и кажется, об этом уже говорил. И называть меня можете как вам это удобно. Против герцога я не возражаю. И, продолжая наш разговор, отвечу на еще один незаданный вопрос, который вас наверняка волнует: я не оборотень. Как бы не было схоже мое превращение (а оно может казаться таким лишь со стороны), я не оборотень, и это доказанный факт.

— Вы уверены?

— Уверен. — Маркус невесело усмехнулся. — Это единственное в чем я на данный момент полностью уверен в отношении себя. Ну что, у вас остались еще вопросы? — он насмешливо посмотрел на собеседника, ожидая, как тот выкрутится.

Это на самом деле было не очень хорошо с его стороны, раз уж решил взять инициативу в свои руки, следовало довести дело до конца, а не останавливаться на самой неудобной теме. Однако Маркусу было очень интересно, как граф попытается поделикатней свернуть к беспокоящему его вопросу. Или же плюнет и попытается спросить прямо?

Де Энакер молчал. Весь этот разговор ставил его в тупик, точнее в тупик его ставил Барс. Он просто не позволял своим напором выйти за рамки этой беседы, спросить о чем-то, не касающемся дела. И вот теперь решающий раунд. Это было похоже на словесный поединок, в котором Барс сознательно уступил графу финальный ход.

— Собственно говоря, герцог меня интересуют ваши отношения с моей дочерью.

Маркус взглянул на собеседника почти удивленно.

— Браво, граф! Я не ожидал от вас подобной решительности. Вообще-то, на мой взгляд, это довольно таки личная тема, но из уважения к вашим отцовским чувствам я отвечу. Однако, — Барс пристально посмотрел в глаза де Энакера, от чего тот поежился, — я надеюсь, Астор об этом разговоре не узнает.

— Обещаю.

— Ну что ж, на самом деле все обстоит так: Астор думает что влюблена, реально же ей сейчас просто нужен тот на кого можно положится. В такой сложной ситуации она инстинктивно ищет защиты и путает это с любовью. Я не против стать для вашей дочери такой защитой, честно говоря, за время нашего путешествия мы с ней сильно друг к другу привязались, но это не то чувство, которое она от меня ждет. — Маркус сделал паузу, раздумывая стоит ли продолжать. — Я полюбил Астор, она просто чудесная девушка. Но полюбил скорее как сестру. Всегда, знаете ли, мечтал иметь младшую сестренку. Вам не о чем волноваться, граф. Для меня Астор ребенок, о котором необходимо заботится.

— Что не помешало вам оказаться с ней в одной постели. — хмуро заметил граф явно припомнив еще случай в горах.

— А вы помните, каким я там оказался? Не кажется ли вам, что это как раз и было решением проблемы? — С некоторой иронией спросил Барс.

Де Энакер на миг задумывался и был вынужден признать, что это справедливое замечание.

— Прошу прощения, герцог, ни в коем случае не хотел вас оскорбить.

— Знаю. Поверьте, граф, Астор с моей стороны ничего не угрожает. Она мечтает о чистой и романтической любви, а я ей этого дать не смогу.

Именно эти слова убедили графа, вероятно, потому что они были сказаны достаточно искренне.

"Остался только Борн, — улыбнулся вслед графу. — Интересно, что он мне скажет?" Но телохранитель как ни странно, в отличие от графа словно бы ждал что когда у Маркуса самого лопнет терпение. Эта игра очевидно должна была затянуться, потому что при желании у Барса могло быть очень много терпения.