Гала Рихтер - Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера

Черт, Чарли Рэндом Рихтер, и угораздило же тебя напиться, да еще и в обществе человека, от которого зависит твоя жизнь на этом долбанном "Квебеке".

Я попытался встать, но вместо того, чтобы уйти и исправить ситуацию, пошатнулся и едва не упал. Может, и грохнулся бы, но меня подхватил капитан. Он же аккуратно вытащил из руки пустую бутылку.

— Так, мальчик, всё, завязываем с алкоголем, — проговорил он успокаивающе, подхватывая меня на руки и мягко укладывая на кровать. Глаза закрылись сами, как только голова коснулась подушки, и голос Сиклера был слышен будто бы издалека, — Старый я дурак, не подумал о том, что тебе пить нельзя…

Сверху меня накрыло одеялом, и, уже засыпая, я услышал, как он говорит негромко:

— Я все объясню, Чарли, обязательно объясню, только не сейчас…

* * *

Во сне мне снилась Джой.

Я нахожусь на поляне, в парке, что был на территории "Нового дома", и ясный солнечный свет пробивается через густую хвою старых лиственниц. Стоит лето. Я никогда не бывал в школе летом, но точно знал, что все так и должно быть: перестук дятла в прозрачной тишине, запах хвои и молодой травы, и чьи-то легкие шаги.

Джой появляется из-за деревьев, одетая лишь в синий купальник, так идущий ее глазам. Я ловлю себя на мысли, что не могу отвести от нее глаз, и начинаю густо краснеть.

— Что, Чарли? — спрашивает она. В светлой тишине, что нас окружает, ее голос звенит как серебряный колокольчик.

— Н-ничего… — запинаясь, отвечаю я, — Ты — красивая.

— Ты, наверное, шутишь, — она кружится в танце без музыки, и длинные волосы задевают мое лицо. Мимоходом я успеваю ощутить их запах — яблочный цвет и свежий, почти неуловимый аромат мяты.

— Не шучу, — отзываюсь я. В пустынном парке мой голос отзывается тихим эхом.

Она оказывается совсем близко, так, что я могу слышать ее легкое дыхание, чувствовать теплоту ее кожи…тянусь губами к ее губам…

Проснуться меня, конечно же, угораздило на самом интересном моменте. Конечно же, я прекрасно знаю, что это такое. Первые эротические сны я начал видеть еще года два назад, и ими меня удивить было трудно — когда живешь на улице, тебе быстро и в простых словах рассказывают, что такое сексуальное влечение, а уж что такое первые подростковые сны — и говорить нечего. Только на сей раз все было по-другому…чище, что ли. Мне хотелось просто поцеловать ее, быть с ней рядом, только и всего.

Несколько минут я все вспоминал подробности сна, закутавшись в одеяло, но потом меня отвлекли чьи-то голоса. Когда проснулся, дверь в каюту была открыта, через проем в комнатку проникал свет, и я слышал, как Синклер о чем-то громко спорил с каким-то мужиком, насколько мне помнилось по голосу — старпомом "Квебека". Я прислушался к разговору, благо особо стараться было не нужно — эти двое кричали друг на друга до хрипоты.

— Пол, это глупо! Мы не можем рисковать всем только потому, что в тебе вдруг проснулись отцовские чувства!

— Мальчика нужно отправить на Землю, и я приказываю, — голос Синклера стал жестче, — понимаешь, ты, Антон, приказываю, а не прошу, организовать флайер и отправить Чарли на Землю.

Я приподнялся на локтях и всмотрелся в мелькающие в дверном проеме тени.

— Ты осознаешь тот факт, что на Земле он сразу же расскажет властям о том, что он здесь видел и слышал? Капитан, не обижайся, но этого пацана я бы тем более запер и не выпускал до самого конца всей этой истории. Ты же видишь, что мальчишка испорчен улицей, что ему нельзя доверять!

Раздался громкий стук, будто откатился в сторону стул, и я услышал стальной голос капитана:

— Не смей так о нем говорить!

— Это абсурд! Шесть лет работы — твою мать, шесть лет! — ты готов псу под хвост пустить из-за какого-то паршивца! — старпом явно решил перейти на ультразвук, и Синклер закрыл дверь. Я встал, чувствуя, как в голову отчетливо долбится парочка упорных дятлов, но любопытство пересилило даже самое жесточайшее похмелье за последние полгода. Закрытая дверь приглушала звуки, но разговор велся на повышенных тонах и я, привалившись к стене, мог слышать, как Антон продолжает орать. — И когда? За считанные дни до операции!

— А что ты предлагаешь, оставить его здесь и рискнуть его жизнью?

— Мы все тут рискуем! Тогда какого хрена ты волок его сюда из Чикаго? — задал старпом резонный вопрос. Я перестал дышать, вслушиваясь в голос капитана за стеной.

— Да потому что я собираюсь его усыновить! — рявкнул Синклер, и я на минуту забыл, что такое дышать.