Владимир Васильев - Лик Черной Пальмиры

— Своих — в смысле киевских или в смысле украинских?

— Все равно.

— Без труда. Я — раз. Турлянский, Швед, Симонов. Ефим. Димка Рублев. Уже шестеро.

— Можно еще одного-двух. Для комплекта.

— В общем, могу.

— Отлично. Давай-ка еще по одной и я изложу тебе суть дела.

Лайк незамедлительно наполнил рюмки и наколол на вилку уже подостывшую шкварку.

— Эх! Вещь эта ваша с перцем! — в сердцах признался гость.

— I не кажiть, куме, — согласно отозвался киевлянин по-украински.

Артур снова откинулся на стуле и сунул руки в карманы. Лайк терпеливо ждал. Он уже почувствовал, что его и собранную команду ждет дорога, дорога куда-то на север. В Россию. Причем, не в Москву — дальше.

— Ты в курсе э-э-э... природы Ингерманландских болот?

Лайк на секунду задумался.

— Ну... более-менее. Злое это место. Чухонские капища, жертвенное дерево на Койви-саари... Только идиот мог построить там город для людей.

— Не обобщай, Лаки, — поморщился Артур. — Петр отнюдь не был идиотом. Он просто был всего лишь человеком. И действовал по своему человеческому разумению, пусть и довольно скудному на наш взгляд. А про шестьдесят пятый год ты знаешь?

— В смысле? В шестьдесят пятом я в Германии сидел. Как и ты, впрочем.

— Я после совета уехал, — сообщил Артур.

— А я остался. На полтора года, — глаза Лайка вдруг заволоклись воспоминаниями. — Хорошее было время...

Артур скептически хмыкнул:

— Значит, не знаешь. Тогда слушай. В шестьдесят пятом на болотах произошли два мощнейших вероятностных выброса. Первый, по светлой фазе, в мае, второй — по темной, более сильный — в ноябре. Сумрак чуть ли не наизнанку вывернуло. Людей много погибло... и Иных. Двенадцатого ноября Дневной Дозор Ленинграда официально объявил о приостановке деятельности, работники его в этот же день покинули город. Четырнадцатого ноября о том же объявил и Ночной Дозор. К двадцать третьему ноября в Ленинграде и области не осталось ни единого Иного — все предпочли убраться из этих гиблых мест до лучших времен. Я поглядел закрытую статистику — представляешь, бежали даже неинициированные, все до единого! Под любым предлогом вплоть до добровольной явки в военкомат после семи годков успешного закоса.

— И что? — спросил Лайк с некоторым скепсисом в интонации.

— Ничего. С шестьдесят пятого года по шестьдесят восьмой Питер оставался единственным крупным городом в мире, в котором не проживал ни один Иной.

— Ну, это-то понятно, — Лайк тихонько фыркнул. — Жить в этом ужасе? Я еще понимаю людей, этим просто деваться некуда. Помимо военкомата. Но Иные? Им-то подобная радость зачем?

— Незачем, — подтвердил Артур. — А проблема наша заключается в следующем. В шестьдесят восьмом, когда возмущения сумрака мало-помалу улеглись, в Ленинград вернулись далеко не все Иные. Из сильных вообще никто не вернулся. Вернулась мелочь — третья ступень и ниже. Зелень и наив. Пусть они слегка подтянулись за тридцать пять лет — не спорю. Но пока в Питере не на кого опереться, ни нам, ни Светлым. Кроме того, как ты сам понимаешь, за те же тридцать пять лет родилось и успело вырасти очередное поколение Иных. Часть из них инициировалась не вполне ясным способом. Каким именно — не знаю. Возможно, кто-нибудь из заезжих Иных инициировал сдуру случайно встреченного сопляка. А тот возьми и обучись технике инициации. А заезжий к несчастью оказался каким-нибудь повернутым сектантом с вековыми традициями и собственной школой. Дозоры с этой новоявленной гвардией справиться не сумели. Подозреваю, что не очень-то и пытались. Короче, в Питере теперь целая организация новых Иных; они слыхом не слыхивали ни о каком Договоре и даже не называют себя Иными.

— Как же они себя называют?

— Они называют себя «Черные». До недавнего времени они себя практически не проявляли. И вдруг — вспышка активности. А поскольку о Договоре они ни сном, ни духом, творят такое, что даже мне тошно стало, когда прочел сводку. А уж как взвыл Ночной Дозор Москвы во главе с Гесером... Можешь представить. Короче, в России сейчас шухер до небес, Светлые стоят на ушах и грозятся сплошными трибуналами. Требуют разрешений на применение чуть ли евгенических заклинаний — и все из-за этих самых Черных из Питера.

— А инквизиция что? — резонно поинтересовался Лайк.

— Инквизиция до поры до времени отмалчивалась, но позавчера пришла официальная резолюция из Праги. В общем, мне вменено в обязанность разобраться с новыми питерцами и положить конец их беспределу.