Валерий Железнов - Ошибка Архагора

— Я знал, что ты вернёшься, Таракан, — проскрипел другой голос. Знакомый голос.

Молодой человек повернулся на голос, и заметил во мраке дверного проёма кормовой надстройки призрачный силуэт. Там стоял человек.

— Если это ты, капитан Рохан, выходи! Если же это призрак капитана, сгинь бесследно! — И он совершил широкое знамение.

— А ты сильно изменился, сынок, — с горькой ухмылкой проскрипел капитан.

— Не смей называть меня своим сыном! — Негодуя крикнул жрец. — А вот Тараканом можешь называть по-старинке. Это имя меня нисколько не оскорбляет.

— Обидчивый какой. Но ведь ты действительно мой сын, — выйдя наружу, сказал Рохан.

То, что предстало взору, представляло ужасное зрелище. Парадный костюм пиратского капитана надет был на живом куске мяса. Кожи на лице и руках видно не было. Запёкшиеся коросты кое-где оторвались, обнажая гнойные язвы. Два красных слезящихся глаза лихорадочно блестели из под полей шляпы. Знаменитая рыжая грива волос исчезла вместе с кожей. В проёме рта виднелся лишь один клык и несколько гнилых обрубков зубов. На человека этот разлагающийся труп был мало похож. Даже видавший виды молодой жрец ужаснулся от мерзкого вида бывшей грозы океана.

— То, что ты зачал меня, изнасиловав какую-то женщину, не делает тебе чести, а то, что ты продал меня как вещь, вообще лишает тебя права называться отцом.

— Раз ты так зол на меня, значит, ты пришёл отомстить, — произнесло уродливое чудовище.

— Нет, смерть была бы для тебя наградой, — сурово ответил Таракан, — детское желание давно прошло, убивать тебя я не стану. Не для того я хотел встретить тебя ещё раз. Телесные страдания посланы тебе за все твои злодеяния, и смерть не скоро освободит тебя. Но облегчи свою душу, если она у тебя есть. Скажи мне, кто моя мать?

Рохан присел на ступень трапа и с многочисленными паузами повёл свой рассказ. Так много он никогда в жизни не говорил:

— Это было давно. В заливе Эр-Гади, на юге того континента, — он кивнул в сторону океана, — я захватил галеру эмира. Добыча была богатой. Но главным трофеем для меня стала дочь эмира Зурна. Правда, весь флот эмира бросился в погоню за мной, но куда им до меня… Первый и последний раз в жизни, я испытал чувство, которое глупое человечество называет любовью. Эта девушка была действительно прекрасна. Много красивых пленниц уложил я под себя, но эту долго не позволял себе тронуть. Её неистовая ненависть ко мне лишь разжигала огонь желания. Сломить её мне так и не удалось. Отчаявшись получить её любовь, я дал волю своей похоти и наслаждался ею как только мог. Она несколько раз пыталась наложить на себя руки, но я не позволил ей умереть. А когда родила тебя, мне она надоела, и я продал её работорговцам, предупредив, что за неё можно получить огромный выкуп от эмира. Что стало с ней дальше, я не знаю. Но я вижу, ты впитал красоту и гордый нрав матери, хоть и вскормила тебя чёрная рабыня. От меня же тебе досталось лишь сильное выносливое тело.

Может и правильно, что тебя выкупили жрецы. А возможно, ты бы стал знаменитейшим пиратом, превзойдя даже меня. Хотя… видишь, как я кончил. После того как я доставил вас в столицу, Архагор сполна рассчитался со мной и с командой. Часть этих ублюдков сразу же сбежало от меня. А оставшихся не хватило чтобы справиться со страшным штормом, который тогда налетел так внезапно. Это небывалое явление в этих тихих местах. Мой корабль выбросило здесь на скалы, а сам я свалился в жуткой лихорадке. Это ваш Архагор, наверняка, наслал на меня болезнь. Остатки моей команды испугались заразы, и сбежали как крысы с корабля. А несколько оставшихся, передохли, заразившись от меня. Меня же смерть пощадила, но болезнь превратила меня в кровавый кусок мяса. По ночам я вою от боли. Алкоголь уже не заглушает её, и лишь дурманящий порошок из листьев ракала слегка притупляет страдания. Я много раз пробовал покончить с собой, но в последнее мгновение руки опускались. Смерть действительно отказывается наградить меня. Возможно, я бы подох от голода, но нашлись жадные люди, которые рискуя, продают мне пищу за моё золото, им до сих пор набиты трюмы этого корабля. Даже вместо балласта в киль заложены золотые слитки. Они оставляют еду на поляне, а я бросаю в костёр горсть монет. Так и мучаюсь я все пятнадцать лет в этом проклятом месте. Никто не избавит меня от страданий: ни ты, ни я сам, ни кто-либо другой. Хотя, местные жители и пытались сжечь меня вместе с кораблём, но смоляной состав, которым пропитано дерево моего корабля, не горит. Это секрет моего рода. Мой род проклят народом рохов, что живут на узкой полоске Рохановых утёсов вдоль северо-западного побережья того континента. Наверное, уже никто, кроме меня, не знает секрет приготовления негорючей смолы. Тебе, по наследству, достанется много моих секретов. Всё, что я знаю, записано на негорючей бумаге и спрятано в сундуке, под настилом гальюна. Мне больше некому всё это оставить. Ты единственный наследник. Подожди, не возражай! Чем бы ты ни занимался, какую бы ты веру ни исповедовал, всё это может тебе пригодиться. Бери, я не держу на тебя зла. Но и не жду от тебя прощения, — закончил исповедь капитан.