Валерий Железнов - Ошибка Архагора

Один из лучших фехтовальщиков Мрании, барон Вилья де Кампа, не знавший поражений на дуэлях и в боевых сражениях, не может справиться с каким-то иноземным купцом, который словно в насмешку даже не пожелал обнажить свой меч. Такого не мог ожидать никто.

Создавалось впечатление, что Масар просто перемещался в пространстве самым непостижимым образом, уходя от неминуемых ударов. То он просто отступал назад, то внезапно оказывался сбоку от нападавшего, то падал куда-то вниз и вырастал за спиной. Но, похоже, скоро это ему надоело.

— Ну, довольно, ужин стынет, — разомкнул он уста.

Его озверевший от неудач противник потерял самообладание, дико взвыл и с размаху нанёс рубящий удар по косой справа налево. Но и на этот раз его меч просвистел во мраке мимо цели. Барон ещё не успел осознать свой очередной промах, как почувствовал, что в низ его живота что-то уткнулось и зелёные трико, красиво облегавшие крепкие стройные ноги, стали мокрыми. Не было никакой боли, просто опорожнился мочевой пузырь. Не обращая на это внимания, он попытался достать обидчика остриём меча круговым движением снизу. Перед его глазами мелькнул конец палки, и мгновенно всё вокруг погрузилось в непроглядный мрак. Но он не прекратил тщетных попыток поразить врага. Не видя ничего вокруг, он начал стремительно вращать вокруг себя мечом, создавая непреодолимую преграду. Даже стрела не смогла бы поразить его сейчас. Когда темнота рассеялась в его глазах, он увидел прямо перед собой спокойно стоящего иноземца. На губах того играла лёгкая улыбка, а глаза сияли льдом, из них повеяло ужасом. Смерть смотрела в глаза барона из глубины чёрных зрачков противника.

Впервые в жизни Вилья де Кампа испытал страх. Хмель давно испарился из его мозга. Умирать так не хотелось. Но баронская гордость и дворянская честь не позволили отступить. Превозмогая животный ужас, он бросился в последнюю атаку. Казалось, вот сейчас эта ничтожная палка пронзит его бешеное сердце и всё закончится. Мысль работала лихорадочно и мгновенно. Он даже успел прочувствовать этот роковой удар и приготовился к боли, когда палка пронзит его грудь. Но удар пришёлся совсем не туда, где он его ожидал. Тупое прикосновение почти без боли пришлось в промежность сзади. И тут же раздался характерный звук рвущейся ткани, а следом за ним, распространяя зловоние, содержимое кишечника наполнило трико, стекая в ботфорты.

Ноги сами по себе подогнулись и он осел на колени. Рука ещё сжимала рукоять меча, но силы уже покинули тело, да и желания встать не было. Хотелось просто завалиться на бок и забыться.

Трое человек с фонарями, ошарашенные открывшимся зрелищем, стояли как вкопанные, разинув рты. Наблюдатель за бочками, в немом восторге взирал на господина. Иноземный купец отсалютовал палкой поверженному противнику, стоя у него за спиной. Затем отбросил палку в темноту и неспеша направился к двери. За его спиной вышли из оцепенения трое свидетелей позора их друга. Три руки легли на рукояти мечей и потянули их из ножен.

— Не делайте глупостей, господа, — холодно произнёс, не оборачиваясь, Масар, угадав их порыв, будто имел глаза на затылке. — И никто не узнает об этом досадном инциденте.

Удивительно, но этот голос остудил горячие головы, мечи так и остались в ножнах. Посреди двора на коленях стоял человек в мокрых, грязных трико, распространяя вокруг себя вонь выгребной ямы, а верхняя часть лица его стремительно заплывала фиолетовой опухолью с кровавым подтёком на переносице. Иноземец, заметив в темноте своего слугу, сделал ему знак, и тот бросился открывать перед ним дверь.

Вернувшись за стол, Масар спокойно закончил ужин и поднялся в номер. Стол, где недавно развлекалась весёлая компания, остался пустовать. В номере он приказал слуге наполнить купель. Таракан бросился выполнять приказание. Его так и разрывало любопытство, буря восторгов готова была вырваться из него. Но он уже усвоил правила поведение исправного слуги и не позволял себе давать волю эмоциям.

Масар принял ванну и переоделся в чистое бельё, приготовленное слугой. Выходя из ванной комнаты, он велел мальчику тоже искупаться. Это переполнило чашу терпения, и Таракан разразился восторженной тирадой.

— Спасибо, господин Масар! Вы так добры ко мне и великодушны к врагам. Вы так великолепно сражались, но позвольте задать один вопрос.

— Задавай, мальчик, возможно, я дам тебе ответ.

— Почему при вашем несравненном боевом мастерстве вы не убили этого человек, ведь он оскорбил вас?