Олимпиада Васюковская: Мент, меч и муж

Однако на Слободке тоже есть квартал двух-трёхэтажных дворцов. Меня всегда интересовало, зачем люди строятся тут, ведь даже полному ослу ясно: отупевший наркоша не разбирает, к кому лезет. Стало быть, стоимость охраны перекроет выгоду от низкой цены на землю. Ладно, цыганский барон Бакс, мимо краснокирпичного домины которого я только что прошла — у него во дворе и днём, и ночью толчётся десяток-другой ромалэ. Но, скажем, заместителю мэра-то на кой сдалось тут строить? Результат: семь заявлений с начала года. Вот уж, воистину, не введи во искушение малых сих…

Среди этих махин с позолоченными крышами дом Ника выглядел скромненько. Одноэтажный, серый, обнесённый деревянным забором… даже собаки нет, что для частного сектора вообще странно. Казалось бы — заходи, кто хочет, бери, чего надо. А не воруют. Или воришки исчезают так же бесследно, как в своё время попытавшийся обложить антикварную лавчонку данью Гриша Вороной?

Я подошла к забору, нажала на кнопку звонка. Работает или нет? Тишина — гробовая, тьфу-тьфу-тьфу… Ещё раз позвонила, ещё — никакой реакции. Толкнула калитку, та открылась.

Ну что, вперёд? Уж больно не хочется приходить сюда вечером. Казённый у меня только пистолет, а совсем не жизнь. Даже мундир — и тот шитый за собственные деньги…

Посыпанная мелким гравием дорожка вела к просторной веранде. На веранде — никого. Ладно, допустим, звонок не работает, но стук в дверь услышать можно?

Как выяснилось, нельзя. То ли Ника действительно нет дома, то ли он не снисходит к посетителям.

Ладно, я не гордая. Обстучу для верности все окна.

Ого, а третье-то — нараспашку! Ветерок лениво поскрипывает рамой — картинка просто идиллическая. И сулящая большие неприятности. Распахнутые настежь окна в отсутствие хозяина на Слободке могли свидетельствовать лишь об ограниченном количестве ситуаций — причём, полная задница подразумевалась во всех случаях. Итак, ограбление или убийство?

Я заглянула в комнату. Мать-перемать! Бурые пятна на подоконнике, вглубь дома ведёт прерывистая красная дорожка… Надо вызывать наряд.

Мобильный выбрал именно этот момент, чтобы сдохнуть, и весёлой мелодийкой меня об этом оповестил. Ну что за чертовщина — заряжала же вчера вечером! Или не вчера?.. Ну уж не позже, чем позавчера, а обычно его хватает на четверо суток!

Ладно, у Ника точно есть телефон. А если я потрачу время на поиск исправной телефонной будки (на Слободке… смешно!), то кому-то, возможно, уже не понадобится помощь. В принципе, кому-то она может не понадобиться уже сейчас… или понадобиться, но не врача, а патологоанатома… короче, Склифософская!

Вот так я и осуществила незаконное проникновение в жилище. Через открытое окно. При этом меня наверняка видела и запомнила куча народу: те же ромалэ мундир засекут, даже если его под паранджу спрятать, а на дворе июль месяц, посему и завалящей кофты поверх не наденешь.

Поскребла пятно на подоконнике. Надо будет отдать на экспертизу. А как объяснить происхождение вещдока?.. А никак не объясню, сердито подумала я. Разорю Мурчалло на бутылку коньяка — это иной раз получше всяких объяснений.

Или с Ником что-то случилось, или внутри дома меня ожидает неприятный сюрприз. Хотя кто сказал, что только одно из двух?..

Никто подобного не говорил, поэтому я на всякий случай вытащила пистолет из кобуры. Если кого-нибудь напугаю — извинюсь: скажу, что преследовала труп по горячим следам. Кому надо, пусть проверяет.

Подражать героям американских боевиков и вышибать дверь комнаты ногой, одновременно при этом кувыркаясь, я не стала: плохо себе представляю, как это осуществить технически. К тому же пол неметеный, мундир новый, дверь открывается на себя, а если тут кто и есть, то от ворот он меня уже давно углядел.

Всего в доме было четыре комнаты и кухня. Таинственный раненый побывал всюду — аптечку искал, что ли? Фиг ему: не было тут аптечки. Тут даже особой роскоши не было. Ник жил скромно, чтобы не сказать аскетично. Даже койка живо напомнила мне общаговское прошлое: те самые пружины, та самая то-ли-подушка-то-ли-толстый-коврик… Обои в цветочек, отличаются от комнаты к комнате лишь оттенком. Стол, четыре стула — ну совсем не антиквариат. Плита с газовым баллоном. Блин, Ник тут жил или только был прописан? В холодильнике — два сырка плавленых, один пакет кефира… вчерашнего, стало быть жил. Только кто? Непочатая бутылка водки в серванте, пыль на книжных полках — а вот книг много, и они действительно старые, эх, если бы не дело, покопалась бы я тут… ничего себе — дореволюционные издания! Но их давно не читали. А на спинке кровати пыли не было, помнится.