Ричард Кнаак - Ночь Дракона

Она нагнулась, чтобы проглотить Ронина… но внезапно отвела взгляд. Черный дракон издал безумный рев… и исчез.

Крас остановился.

– В чем дело? – спросила Вериса.

– Кейлек, иди с ней вперед!

Молодой дракон нахмурился.

– Если ты…

– Сделай то, что я говорю!

Кейлек закрыл рот. Через секунду он кивнул. Верисе синий сказал:

– Нам стоит прислушаться.

Следопыт посмотрела на Краса.

– Ты собираешься пойти назад тем же путем, каким мы пришли… почему?

В ответ, дракон-маг стиснул зубы… и исчез.

Высшая эльфийка обернулась к Кейлеку.

– Я знаю, чего ему это стоит! Вы не достаточно восстановились, чтобы телепортироваться! Не в Грим Батоле! Почему же он вернулся назад…

– Потому что он должен… точно так же, как мы должны торопиться вперед! – Кейлек посмотрел ей в глаза. – Все зло Грим Батола будто забурлило…

Не имея возможности ответить иначе – и боясь, что Ронин был там посреди всего этого – следопыт неохотно кивнула.

Но как только они с Кейлеком набрали темп, Вериса не могла не задуматься, почему Крас рисковал столь многим сейчас… и, представив, вздрогнула.

Задыхаясь, Крас материализовался в зале с яйцами. Сотни уродливых яиц тут же вызвали у него новый приступ отвращения от мысли о том, что вылупящиеся из них создания никогда не станут теми, кем им было предначертано стать. Он проклинал Зловестину за то, что она сотворила.

Этот ужасающий зал был его целью, но не конечной. Это, естественно, была следующая пещера, в которой хранилась восстановленная Душа Демона.

Слабое золотое свечение, исходящее из пещеры, как бы говорило о том, что безумный артефакт все еще жаждал возрождения.

– Осколков более чем достаточно, более чем, я обещаю, – услышал он бормотание Зловестины. – Все будет лучше, чем когда-либо, вот увидите…

Он ступил в зал и увидел огромного черного дракона, очень осторожно собиравшего кусочки Души Демона, один за другим, большими когтями правой лапы. Каждый раз, как Зловестина поднимала очередной осколок, она отправляла его парить перед собой. Лежащие на земле осколки были безжизненны, но, будучи подвешенными перед нею, проблески их омерзительной силы проявлялись вновь.

Секрет оживления их, заключался в кубе, который драконесса держала в левой лапе. Крас сразу же узнал в нем Погибель Балакгоса. Он был поражен этим артефактом – столь опасным, что с его помощью Зловестина смогла восстановить другой, на много более страшный, даже принимая во внимание тот факт, что восстановленная Душа Демона была лишь тенью своего былого величия.

Главное, что имело значение – само существование подобного артефакта и то, что Зловестина сможет продолжить свои эксперименты.

– Скоро, очень скоро, – бормотала она парящим осколкам. – Почти все! Почти…

С ревом она повернула голову к Красу и извергла из пасти поток раскаленной лавы.

Но Крас ожидал подобного от черного дракона, последователя Хранителя Земли. Он взмахнул рукой, и прохладный свет окутал чудовищный поток.

Лава остывала, образуя черно-серую стену между ним и Зловестиной.

– Я воссоздам ее снова, снова и снова! – вопила супруга Смертокрыла. – И с каждым разом она будет еще ужаснее! Я сделаю это! Сделаю!

Крас понимал, что она была безумна, но разрушение Души Демона еще больше повредило ее разум, чем мог вообразить дракон-маг; маска ее властного спокойствия спала.

И затем он понял, что знал, почему.

– Это же не твой план, верно, Зловестина? – спросил чародей, медленно огибая остывшую лаву. – Давным-давно Смертокрыл возложил на тебя эту обязанность, не так ли? Погибни он, ты бы, несмотря ни что, попыталась воплотить его мечты в жизнь?

Дыхание черного дракона участилось.

– Нет! Это – моя мечта! Мое великое видение! Да, я создам из Азерота царство, которым будет править лишь высшая стая, но это будет моя заслуга, не его! Моя!

Он приготовился к ее следующему выпаду. Важнее всего было подобраться немного ближе к осколкам и кубу. Слишком часто Душа Демона возвращалась, и пора было положить этому конец.

Даже если это означало смерть всего живого в Грим Батоле.

– Но наследие Смертокрыла навсегда останется в крови и магии этих драконов, Зловестина! В конце концов, это же Душа Демона, часть их естества! Что же еще больше может говорить о твоем Нелтарионе, чем это?

Она открыла рот и не знала, что сказать. Крас сомневался, что она прислушалась к его словам. Но он говорил то, во что верил сам.