Дэвид Коу - Магистр

— У них мощное оружие, — сказал Баден. — Энергетический щит может отразить его огонь. Но берегите свои силы; используйте щит, только когда он действительно необходим. Ведь оружие не устает.

Нодин несколько секунд пристально смотрел на него, словно не зная, что отвечать. Затем, наконец, кивнул.

— Спасибо, — сказал он.

Баден и Сонель продолжили путь молча, пока не вернулись на прорубленную дорогу и не отошли на несколько миль от Праннай.

— Из-за этих магов горожан могут убить, — сказал наконец Баден с отвращением.

— Ты думаешь, Майра и остальные должны просто так позволить Храму вырубить деревья?

Он коротко взглянул на нее:

— Нет. Но я не уверен, что деревья дороже, чем жизни людей.

Сонель пожала плечами.

— Это решать не тебе.

— Разве? — спросил Баден. — Я могу защитить их. Мы можем защитить их. Именно это мы и должны делать, верно? «Я буду служить народу нашей страны, — стал он цитировать клятву, которую давал каждый член Ордена, получая свой плащ. — Я буду использовать свои силы, чтобы помогать людям и поддерживать их в трудную минуту».

— Ты не можешь защищать тех, кто не хочет, чтобы их защищали, Баден, — мягко сказала Сонель. — Мы можем предложить свои услуги, но, если нам говорят нет, нужно с этим смириться.

Внезапно ему стало холодно, хотя погода была спокойной и солнечный свет проникал сквозь голые ветви деревьев.

— Когда же это все произошло, Сонель? Люди ненавидят нас так сильно, что скорее предпочтут умереть, чем принять нашу помощь, как же так?

— Не знаю, — тихо ответила она. — Но боги послали нам Орлиного Магистра, значит, они все-таки считают, что мы еще можем сыграть свою роль в защите страны.

Баден кивнул и взял ее за руку. Она улыбнулась, и оба продолжили путь к Амариду. Он знал, что она права. Появление орла Джарида имело двойное значение: оно предвещало войну, но в то же время давало понять, что Орден все еще является стражем Тобин-Сера.

Или это означало?.. Была еще одна возможность, неожиданно понял он, которая ужасала его больше всего на свете, сильнее даже, чем перспектива войны с Лон-Сером.

Продолжаю удивляться переменам, которые произошли в Брагор-Нале за последние семь лет. Постоянная война между лордами и изгоями, которая когда-то грозила ввергнуть весь Ноль в хаос, сейчас почти прекратилась. Перестрелки все еще случаются время от времени, и убийства продолжают уносить жизни нескольких лордов ежегодно. Но я ясно дала понять своим оверлордам, что не потерплю подобного, и они сообщили об этом своим подчиненным. Прогресс, как я им сказала, будет основываться на достижениях в промышленности и поддержании порядка в Нале. Тот, кто хотя бы раз прибегнет к насилию, будет наказан; а тот, кто снова и снова будет обращаться к нему, будет лишен власти и заключен в тюрьму…

Как я уже говорила, я изложила свою позицию по этому вопросу совершенно ясно, и мои подчиненные, кажется, приняли это близко к сердцу, но с одним большим исключением: хотя они прекратили попытки убить друг друга, некоторые среди них — мне еще предстоит узнать, кто именно, — удвоили свои усилия, чтобы убить меня.

Звук взрыва заставил Мелиор неожиданно проснуться, сердце ее судорожно колотилось, а в ушах звенело. На какой-то момент она с ужасом подумала, что ей снова одиннадцать лет и она просыпается в маленькой спальне своего детства, разбуженная взрывом, который унес жизнь ее отца. Но воспоминания быстро иссякли. Мелиор поняла, что находится в своей комнате в Золотом Дворце Брагор-Наля и эта бомба предназначалась ей.

На деревянном полу и атласных покрывалах ее кровати валялись осколки стекла, а из разбитых окон стал струиться едкий и густой дым, смешанный с холодным воздухом позднего зимнего утра. Она слышала, как на улице под ее окном кричат люди. Люди Джибба. Она, возможно, слышала даже самого Джибба. Из-за шума в ушах она не была уверена.

Она посмотрела, не ранена ли, и ничего страшного не обнаружила, хотя чувствовала, как по щеке что-то течет. Она дотронулась до нее, а затем взглянула на руку. Кровь. Возможно, ее порезал попавший в нее осколок стекла.

— Ублюдки! — сказала она, выскакивая из постели и набрасывая на плечи шелковый халат. Затем подошла к зеркалу, висевшему на противоположной стене, которое слетело с одной из петель, но все-таки выдержало взрыв, и осмотрела порез на щеке. Ничего страшного, царапина с подтеком крови. Но она была в ярости. — Ублюдки! — снова сказала она. Она попыталась перевести дух и поняла, что ее трясет.