Марина Козинаки: Тёмные птицы

– А сейчас у вас в Росенике есть друзья? – поинтересовалась Василиса.

– После Русальего круга мне пришло сразу несколько весточек от старых знакомых. Было интересно узнать, что с кем произошло за эти годы. Сегодня я договорилась встретиться с другом, которого не видела около сорока лет.

– А я-то думала, зачем ты меня провожать поехала, да еще и принарядилась!

– Так это свидание? – подхватили Василиса с Анисьей.

– Ой, девочки, хватит вам. Нашли кого слушать, – бабушка укоризненно посмотрела на Маргариту. – Ну все, здесь я вас оставлю. До свидания, Василиса. До свидания, Анисья.

Она взяла Анисьину руку:

– Постарайтесь навсегда остаться такой, какая вы сейчас. Если вам это удастся, то, я верю, мир станет лучше…

– Я постараюсь, – с растерянной улыбкой проговорила Анисья, не до конца понимая смысл адресованных ей слов.

– Бабуля, до свидания! – усмехнулась Маргарита. – Поторопись, а то до свидания у тебя осталось мало времени.

– А тебе бы все смеяться, – пожурила ее бабушка и крепко обняла.

Целитель шел в кромешной темноте, полагаясь на чутье и старую привычку, и скоро они привели его к скрипучей двери, которую он нашарил прямо перед собой. На Заречье уже опускались летние влажные сумерки, никого из обитателей видно не было. Целитель оставил позади себя избушку Яги и быстро зашагал прямиком к лазарету. Густав Вениаминович, местный лекарь, прислал короткое письмо с просьбой как можно быстрее явиться, поэтому Даниил Георгиевич вошел уверенно, без стука – он знал, что его уже ждут.

Помещение было слабо освещено кристаллом-световиком.

– Как я понял из послания, проблема касается Хитриной? – сразу же спросил он, увидев за столом Густава Вениаминовича.

– Да, – ответил Жаба. – Но вы присядьте.

– Нет, спасибо. Я полагаю, снова требуется стирание памяти?

– Да, верно. Я говорил, что не стоит вас тревожить, но она отказывается иметь дело с кем-то, кроме вас.

– Это нормально. Я в прошлом занимался ее воспоминаниями. Воспоминания, знаете ли, очень дорогая вещь, даже если они причиняют боль. Человеку трудно отдать их одному целителю, не говоря уже о нескольких разных. Но не волнуйтесь, вы меня не отвлекли. Я вполне готов к этой работе. Но что произошло? Нервный срыв? Кто-то потревожил ее прошлое?

– И то, и другое, и третье… Вы что, еще не знаете? Девочка пропала. Полина Феншо.

– Подождите… Как это пропала? – Даниил Георгиевич от неожиданности сел на стоявший так кстати позади него стул. – Водяная колдунья?

– Ну вот, я же вам сразу предлагал сесть. Да, пропала Водяная колдунья. Мои запасы «жидкого спокойствия» уничтожены за раз. И как это до вас еще не дошло такое известие?

– Но как это могло случиться? За ней следили, за домом, где она жила, за ее родственниками… Да как же это так?

Лицо Густава Вениаминовича болезненно искривилось, страх, предчувствие большой надвигающейся беды исказило его черты:

– Ее охраняли. Это вообще странный случай. Были соблюдены все меры предосторожности. Но…

– На этой почве у Дарьи Сергеевны… сдали нервы? – уточнил Даниил Георгиевич.

– Да, возможно, – Густав Вениаминович нагнулся поближе к коллеге и произнес шепотом: – Боюсь, она видела в девочке свою погибшую дочь… Вы же знаете, с тех пор она немного не в ладу с собой. А тут такое…

– Верно-верно. – Целитель поспешно встал. – Это тяжелый удар для всех нас, а для нее – особенно.

Густав Вениаминович медленно прошел к двери, ведущей в лазарет, и, открыв ее, впустил целителя внутрь. Даниил Георгиевич тотчас увидел колдунью, одиноко сидевшую в окружении десятка белоснежных кроватей. Она глядела в окно, держа в руках толстую книгу, но, как только услышала, что дверь открылась, обернулась.

– Здравствуй, – сказал Даниил Георгиевич, не стараясь скрыть ни свое беспокойство, ни глубокое неприятное удивление от услышанной новости.

Колдунья в ответ улыбнулась.

Выглядела она так, словно ничего плохого не случилось. Глаза ее были сухими и как всегда безжизненно-желтыми.

– Добрый вечер, Даниил.

Целитель опустился на соседнюю кровать.

– Для чего ты хотела меня увидеть? – Он знал, что Лиса хочет стереть очередной кусок памяти, но необходимо было услышать ее собственный ответ. – Заранее хочу предупредить, что я все знаю о потере, которую переживаешь сейчас не только ты, но и все светлое сообщество; те, по крайне мере, до кого уже дошли известия. Однако девочка может найтись. Поэтому стирание воспоминаний о ней может…