Александр Матюхин: Ведьмина хижина

— А вы-то почему никуда не перебрались? — спрашивал Пак Триног, все еще увлеченно по забывчивости пыхтя трубкой.

— В мои-то годы! — отвечала ведьма, — да и привязалась я к провинции. Милые люди в ней живут, если не брать во внимание нескольких разбойников (никак их не поймать). Ландыши выращивают, новый город строят, который хотят назвать мудреным словечком — Столица! Вот, думаю, найду себе ученицу, воспитаю ее как следует, да и отправлюсь по провинции, путешествовать, значит. Хорошая ведьма всегда в почете, хоть как ты город не назови.

— Ну, а ученица-то, ученица? — с замиранием сердца спрашивала Людовия, которая от волнения едва не сожгла несколько пирожков на сковороде.

— Так пусть девочка ваша собирается, — кивком головы указала Челма Сытконош на Ликку, — я долго ждать не буду. До наступления ночи надо еще до Пайтога добраться. Времени у меня мало, а дел много.

Едва заслышав о том, что пора собираться, Ликка стремительно побежала на второй этаж, в свою комнату. Сердце ее колотилось и колотилось.

Вперед! — кричало сердце, — в путешествие!

На завершение дел у нее ушло полчаса. Три написанных письма (плюс одну записку Саймону с извинениями) она оставила на столе, подписав, чтобы мама завтра непременно передала и ничего не перепутала. Собранные вещи уместились в походном рюкзаке, с которым несколько лет назад Ликка ходила с ребятами в горы.

Ведьма ждала внизу, неторопливо жуя свежий пирожок. Ворон, забравшись на кухонный стол, деловито клевал крошки с блюдца.

— Как здорово, что мы успеем до наступления темноты! — сказала Челма Сытконош, улыбаясь полным ртом золотых зубов, — а теперь, стало быть, в путь.

Из деревни вышли пешком и без всяких чудес.

Челма Сытконош шла неторопливо, тяжело опираясь о кривоватую клюку, которую незадолго до этого извлекла из необъятных складок своего одеяния. Ворон сидел у нее на плече и, спрятав голову под крыло, спал. Рядышком летела по воздуху, горизонтально земле, ее метла (чем привлекала внимание любого ребенка, проходящего мимо и верящего в чудеса).

Весенний дождик все еще моросил, словно напоминание о Поре Совершеннолетия. Несколько раз Ликка обращала внимание на фонари, вывешенные у домов, которые ярко светились, призывая искателей учеников. Чьи-то отцы сидели на верандах, курили трубки и поглядывали на дорогу. Когда они видели Ликку и ведьму, то махали приветливо рукой, догадываясь, что ведьму в их деревню занесло неспроста. Челма Сытконош в ответ одаривала людей легким кивком головы и вполголоса наставительно объясняла Ликке, что ведьме не к лицу раскланиваться, настоящая ведьма должна вести себя гордо и быть на голову выше обычных людей. Тогда тебя будут уважать. Ликка старалась запомнить.

Казус случился чуть позже. На пыльной дороге с противоположной стороны деревни внезапно показался силуэт в остроконечной шляпе, очень похожий на ведьму. И точно — спустя некоторое время они встретились в центре дороги. Вторая ведьма была худой и высокой, походила на водонапорную башню, стоящую у океана. На плече у ведьмы сидел не ворон, а филин, а метла оказалась почти два метра в длину.

Ведьмы остановились. Челма Сытконош подняла голову и презрительно хмыкнула.

— Клема Необуй! — Произнесла она, вкладывая в слова много негатива. — Какими судьбами?

— И я рада тебя видеть, Челма. — Отозвалась Клема. Тепла в ее голосе было не больше, чем зимой в снежном сугробе. — Летела с севера и подумала, что давно не брала себе ученицу. Вот и… А ты, я гляжу, уже?

— Ты же знаешь, я всегда на шаг впереди. — Улыбнулась ведьма.

— Зато я на голову выше. — Парировала Клема.

Несколько секунд царила напряженная тишина, во время которой Ликка почувствовала себя очень неловко. Потом ведьмы молча разошлись в разные стороны.

— Не оборачивайся. — Предупредила Челма в полголоса. — Настоящие ведьмы никогда не смотрят в спину своим соперникам.

— Ага. То есть вы — соперники!

— Верно подмечено. Это самая зловредная ведьма, с которой мне приходилось делить территорию. Первые сто лет я пробовала с ней договориться, но последние полвека мы предпочитаем просто делать друг другу мелкие каверзы.

Челма Сытконош замолчала, ее ворон тоже не проявил желания заговорить, и Ликка последовала их примеру.

На выходе из деревни за ними увилась стайка тех самых малышей, котором в любое время и дождь и ветер и даже ведьмы были нипочем. Они с улюлюканьем и звонким смехом бегали возле метлы и все пытались ее ухватить, но метла, будто живое существо, постоянно уворачивалась от их рук, причем казалось, что метла при этом не теряет чувства собственного достоинства.