Екатерина Полтева - Стажировка по обмену

Сели мы со Шнягой у входа в пещеры, в том самом месте, где со стажером моим от гостей непрошенных отбивались.

Молчим.

Солнышко, сволочь, так и жарит — вроде бы в тени укрылись, и сквознячок из глубины такой прохладный тянет, а все равно чувствую, как ползут по телу ручейки пота. Шняге-то пофиг — она умеет под любые температуры подстраиваться, а вот нам, простым эльфам, не дано это…

Как начать — не знаю.

Поглядываю на нее искоса — привалилась моя красоточка к камню и травиночку задумчиво жует.

Поерзал я немного, выматерился про себя — и оттого, что какой-то особенно острый камешек задницей почувствовал, а больше оттого, что слабость свою ощутил.

Новости у меня, родная, говорю.

Мляяя… как бы это сказать поаккуратнее?

И у меня новости, говорит.

Покатило, думаю. Не придется первому девочке моей всю эту нездоровую херню про предстоящую разлуку вываливать. Хоть и не так уж надолго расставание — а приятного в нем ведь все равно мало, правда?

Давай, говорю, свои новости. Выкладывай.

Нет, говорит, сначала ты.

Погоди, говорю, госпожа ротмистр. У нас вроде как небольшой военный совет тут наметился. А правило, сама знаешь, железное — первым младший по званию высказывается. Так что не тяни время, у нас его с гулькин нос.

А меня, говорит, новости не служебные.

И травинку ту несчастную мозолит.

И камень, за которым я когда-то укрывался, пристально так рассматривает.

Присмотрелся я на всякий случай к камню. Камень и камень — ничего особенного.

Э, говорю, малышка… если не служебные — значит, в первую очередь. Чтобы решить сразу — и не возвращаться к ним больше. Чтоб от службы не отвлекали.

Не отвлекут, говорит мне Шняга, и встать пытается.

И голос у нее, ребята, какой-то такой… непривычный голос. Как натянутая струна звенит.

Нууу, слушайте…

Это что-то новенькое.

Куда, рявкаю я, а ну сидеть! И за рукав ее хватаю.

Первое это правило: не знаешь, как реагировать — реагируй по уставу.

Дернулась госпожа ротмистр — но тон командирский заставил ее снова на задницу плюхнуться.

Вообще это личное, бормочет, к делу не относящееся. И глаза прячет.

Нет, ору я, нет у Стражей дел, к службе не относящихся! А ну, колись! До самой задницы колись!

И затыкаюсь.

Потому что у Шняги — у Шняги! — слезинка в уголке глаза висит. Дрожит слезинка, вот-вот выкатится.

Вот тут, ребята, меня крепко торкнуло.

Как бы нас ни кидала, как бы нас ни жевала, как бы нас ни комкала жизнь, никогда я слезинки у подруги не видел. Это что же такое случилось, что твердокаменного ротмистра так вштырило?

Обнял я ее за плечи и говорю — ты того… ты только не реви, ладно? Ты просто возьми и расскажи — и я все решу. Через задницу вывернусь — а решу.

Пошарил по карманам — ну нет ни хрена носового платка, только протирка для лучемета. Чистая, правда — кристалл засраным тряпьем не протирают. Вынул я протирочку и слезу ею промокнул.

Смотрит моя девочка на протирку — и смех ее разбирает. Вижу, сам собирался, говорит. И женщину без меня не завел — некому тебе, бедному, платок носовой в карман положить.

Она у меня славная. Другая бы истерику закатила, что ей не батист с вензелем в морду лица тычут, а эта только смеется.

Вот погоди, говорит, доберусь я до сестрички — ох и вмажу ей за то, что за моим мужем не следит…

Да ладно, говорю, чего уж там… тряпочка, говорю, чистая, мягкая, непользованная. А сестричке твоей и не до меня вовсе — у них со стажером такое закрутилось… жаль, что ненадолго, заканчивается его стажировка.

Погрустнела, гляжу, малышка, железку какую-то подобрала, стенку ей царапает.

Ладно, говорю, поплакали — и будет.

Давай, говорю, уже твою новость.

Поднимает она на меня глазищи свои и медленно так говорит: а знаешь, и моя служба заканчивается. И сжалась вся в комочек.

Охренел я, ребята. Настолько охренел, что даже заорать на нее сразу не успел. Только воздуха в грудь набрал побольше, как слышу — Старшая визжит, словно ненормальная: заткнись, скотина тупая! Просто спроси — почему.

От этого визга я еще больше офонарел: ну не ждал я такого от Леди.

И послушно спрашиваю: а почему, малышка?

Осторожно так спрашиваю.

Даже нежно.

Смотрит она на меня с таким удивлением, как будто впервые видит.

А у меня в голове все наши годы прокручиваются — и как мы втроем замок Темного брали, извращенцами прикинувшись, и как крыс в торпеды превращали, и как с Чморином ползли тот проклятый Шнягин контракт из спецхрана выкрадывать… она ведь сама потом вернулась в Корпус, сама, добровольно…