Николай Степанов - Арлангур

Смысл слов, прозвучавших словно приговор, еще не окончательно дошел до сознания подростка, но возведенные им в мечтах воздушные замки начали рушиться один за другим, затягивая светлую юную душу в черный омут безысходности. «За что?! Какую непростительную ошибку совершил я перед Великим? Почему именно я?» Парень как будто отстранился от собственного «я», от всех присутствовавших на празднике. Даже звуки доходили до него в искаженном виде.

— Подойди к краю плато, но не смей пересекать его, — трижды повторил Прэлтон. На правах старшего мужчины он взял на себя неприятную процедуру разговора с отверженным. Белый, как облако, юноша сделал несколько шагов. Они так и остановились на расстоянии вытянутой руки от границы. Каждый со своей стороны.

— Ты знаешь, что тебя ожидает, если ступишь на Лысую гору?

— Я буду считаться проклятым, — прошептали непослушные губы. — Вы меня убьете?

— Как это ни прискорбно, но мы обязаны. Если ты пересечешь черту, изгнание ждет и твоего отца.

— Но я же не могу оставаться здесь вечно?

— Нет, это тоже невозможно. Как только солнце скроется за горизонтом, плато станет частью Лысой горы, а тот, кому отказано в предназначении, не имеет права находиться на ней.

— Что же мне делать? — Испуганный детский взгляд искал поддержки.

— Там, — Прэлтон указал на восток, в сторону пропасти, — нет запретной черты.

Арлангур бросил мимолетный взгляд в указанном направлении.

— Но…

— Другого пути во взрослую жизнь для тебя я не вижу, — перебил его мужчина.

Мечты и устремления юноши развеялись окончательно. Только сейчас до его сознания дошел весь ужас произошедшего. Кто-то там, наверху, перечеркнул не только его честолюбивые планы, но и саму жизнь, оставляя обреченному единственное право — право выбора смерти. Один путь вел к бесславной кончине от рук своих соплеменников, которые иначе поступить не могли, а второй — к самоубийству. Шаг в пропасть формально делал его взрослым человеком, но вся эта взрослая жизнь умещалась в короткое время падения с вершины до подножия Лысой горы. — места, где молодые люди встречались с первым счастьем новой жизни. Все, кроме него.

— Я принял решение, — бесцветным голосом произнес Арлангур. — Если мне суждена дорога на восток — я ее пройду. И немедленно. Передайте отцу…

Дальше язык отказывался слушаться.

— Я все сделаю. Не беспокойся, — торжественно произнес волшебник Быстрого огня. — Ты настоящий мужчина нашей деревни.

Отверженный повернулся и на ватных ногах побрел к пропасти. Его только что выгнали из детства, но во взрослую жизнь так и не пустили. Перед глазами поплыли темные круги, стало подташнивать. «Только бы дойти, только бы не упасть! Иначе все подумают, что я трус».

— Арлангур! — донеслось сзади, и обреченный обернулся.

У кромки, отделяющей плато Десятого круга, стоял мрачный как туча Буртан:

— Я обещал отдать тебе копье, когда мы станем мужчинами. Держи, оно твое. — Оружие воткнулось возле ног белобрысого юноши.

Сил что-либо ответить у сына охотника не нашлось, но с копьем в руках его походка стала тверже. Осталось три шага, два, один. Ноги отказывались идти и начали предательски дрожать в коленях. «Я никогда не был трусом!» — воскликнул про себя юноша, поднял желанное оружие и оттолкнулся от края выступа.

Со стороны его прыжок выглядел так, словно охотник неожиданно столкнулся нос к носу с крупным хищником и поспешил одним броском решить исход схватки.

— Я не чувствую здесь присутствия чьего-либо духа, — растерянно произнес берольд Пардензак над дымящейся воронкой, где еще несколько минут назад стоял королевский ловчий.

— Хочешь сказать, Ниранду удалось скрыться? Он, конечно, один из сильнейших чародеев королевства, но не до такой степени, чтобы преодолеть симквест. — Агрольд перестал мерить шагами поляну и резко остановился напротив берольда: — Расширь зону поиска. До максимума.

— Сейчас я на это не способен. Симквест забрал почти всю мою энергию.

— Используй неприкосновенный запас. Я должен быть уверен в его смерти! — Дербиант повысил голос и в подтверждение своей просьбы окатил берольда горячим паром.

Каждый волшебник, перешагнувший третий круг мастерства, умел накапливать магическую мощь, заряжая своеобразный энергетический аккумулятор. Опустошать его по пустякам не рекомендовалось, это могло причинить серьезный вред здоровью самого мага. Но взгляд претендента на королевский трон был сродни смерти.