Сергей Махотин - Владигор и Звезда Перуна

Начинались сумерки. Малас вдруг остановил коня и стал пристально всматриваться в глубину Этверской пустыни, по краю которой они ехали.

— Глаза ослабли к старости, — посетовал он. — Посмотри, действительно ли савраматский отряд заметил нас и скачет сюда.

— Это не отряд, это верблюжий караван, — ответил молодой певец.

— Караван? Ты что, смеешься? Отроду савраматы ни с кем не торгуют и убивают всякого, кто вторгается на их пустынную землю.

— Привыкай к тому, что настали другие времена, — улыбнулся аскан.

Караван из четырех верблюдов медленно приближался к ним. Когда они были уже совсем близко, аскан крикнул по-савраматски:

— Откуда и куда путь держите, добрые люди?

— Из Страны Садов в Синегорье, — ответил сидящий на первом верблюде. — Из Фонтанного города в Ладор. Царь Седон послал дары князю Владигору.

— Царя Седона я знаю, — крикнул аскан. — Но что такое Страна Садов? Никогда о такой не слышал.

— Чужеземцы вроде тебя прозвали ее Великая Пустошь. Но теперь пески уходят. Повсюду бьют родники, журчит вода и расцветают сады.

— Мне знаком твой голос, — крикнул аскан. — По-моему, мы встречались. Скажи, тебя зовут Тарг?

— Да, меня зовут Тарг, и мы действительно встречались. Но твоего имени я до их пор не знаю.

Аскан покосился на отца и выкрикнул:

— Мое имя Малас. Малас-младший. Доброго тебе пути, Тарг.

Разойдясь с караваном, отец с сыном вскоре спешились и развели костер, готовясь к ночлегу. Аскан вновь достал свою новую, подаренную князем Синегорья рифелу и тихонько запел:

В подземном хранилище древних рукописей, что скрыто от посторонних глаз в глубине Ладорского холма, между сундуками важно расхаживал Чуча и обращался то к одному, то к другому подземельщику с укоризной:

— Вы что же думаете, овладеть мудростью ваших предков — пустячное дело? Нет, друзья мои! Придется попотеть. Не каждому открывается смысл древних писаний. Даже я не сразу смог прочесть Клигу пророка Смаггла. О гордыне и самоуверенности пришлось навсегда забыть.

Подземельщики, к которым обращался он, принадлежали к племени железняков, то есть грунов, и их вряд ли можно было уличить в самоуверенности и гордыне. Оба были очень юны и слушали своего наставника с открытыми ртами и покорными взорами. Еще под Вороньей горой они ни на шаг не отходили от носителя священной Книги пророка Смаггла, которую даже их деды считали безвозвратно пропавшей. Когда гора начала рушиться, они оказались среди немногих, кто рискнул выбежать за Чучей в степь. Большинство грунов разбежались по подземным пещерам и коридорам. Многие попадали в Огненную Реку. Родители этих двоих юношей также наверняка погибли под рухнувшей громадой горы. Однако детей своих груны никогда не баловали ни вниманием, ни родительской заботой, ни любовью, и скорбь, которую эти двое испытывали по умершим, не была долгой. Чуча заменил им отцов. Он кормил их, учил грамоте, рассказывал об истории рода подземельщиков, которую уже не многие груны помнили. Страсть к вину стала единственной радостью, которой предавались под Вороньей горой груны, это когда-то дружное и могущественное племя подземельщиков. Поэтому, когда один из молодых учеников отхлебнул из кувшина вина, которое Чуча принес из поварской для себя, Чуча снял ремень и больно высек провинившегося, пригрозив прогнать его с глаз долой. Угроза беднягу устрашила настолько, что он умолял повторить истязание, лишь бы это смягчило гнев почтенного учителя. И вот теперь он сидел на сундуке, боясь пошевелиться, и ждал, когда Чуча кончит свою речь и можно будет встать и размяться.

— …Сегодня вновь продолжим грамотой заниматься, — произнес уважаемый учитель и зевнул. — А то ведь стыдоба какая, своих имен написать не можете!

— А для чего нам это? — спросил второй грун, растерянно выпучив круглые желтые глаза. — Ну, читать — это понятно. А имена свои писать, для чего это нам?

Чуча всплеснул руками:

— Эх, голова твоя железная! Да разве ж предугадаешь зачем. Вот я, к примеру. В молодости думал, что не только писать, читать никогда не понадобится мне. А сам между тем вон куда попал! — Он обвел широким жестом сундуки, в которых хранились старинные книги и свитки. — Да не будь я грамоте обучен, Книга пророка Смаггла и по сей день, может быть, считалась бы пропавшей. Ну, хватит болтать! Думаете, мне нравится в головы ваши знания вбивать? У самого дел невпроворот! — Чуча опять зевнул.