Вениамин Шехтман - Мэджик юзеры

На том и закончили скользкий разговор, хотя у Игоря и чесался язык повыведывать у попутчиков, не носят ли они в себе тайну аналогичную его собственной. Но не рискнул.

В Тобольске попрощался и, не откладывая, последовал совету картографа. К полудню доехал стопом до Бегитино, причем попросил водителя высадить его чуть дальше по дороге, где село закончилось. От подаренной шофером пачки сигарет, отказаться сил не нашлось.

Едва машина скрылась из поля зрения, попробовал закурить. Брать в рот сигарету не рискнул, положил на обочину и метнул самую маленькую искру из своего арсенала. Искра вышла изумрудной и впилась в землю, на приличном расстоянии от сигареты. Еще раз. Малиновая искра попала в камешек и расплавила его. Третий раз Игорь целился уже не в сигарету, а в обломок доски, валявшийся поодаль. От лимонно-желтой вереницы искр доска разлетелась в мелкие брызги, почти опилки. Игорь поднял щепочку. Абсолютно холодная. Он поднял и спрятал сигарету, сказал нехорошее слово и пошел в лес.

Яша ходил шагая широко, но не быстро, а куда более шустрый и в обычное время, а теперь еще и взволнованный Дима, только что не нарезал круги вокруг друга.

— Может, сядем? Все равно, на ходу у нас как-то не очень выходит разговаривать?

Дима кивнул, выискал глазами скамейку и метнувшись к ней, подождал друга. Яша уселся и вытянул ноги.

— Ну так, чего ты суетишься?

— Чего? А того, что Игорь свалил, так что все нам теперь вдвоем организовывать, а организатор я херовый. И ты тоже.

Яша кивнул, не сочтя реплику друга обидной.

— Ну, раз мы оба таковые, то давай поступим методически.

— Давай. Методируй.

Яша показал Диме два пальца.

— Две вещи надо сделать: придумать где и найти с кем.

— Первое легко. — Дима беззаботно махнул рукой. — У меня на даче.

— Ох… — Яша поежился. Димину дачу он хорошо себе представлял, знал и историю этого диковинного сооружения.

Во время оно, Димин дядька, вышедший в отставку в чине пожарного подполковника, употребил все свои связи и деньги на то, чтобы обзавестись мечтой своей городской юности и зрелых лет — большим земельным наделом и домом на природе. Ему удалось стать полноправным обладателем лежащего в ста сорока километрах от Москвы изрядного участка в тридцать пять соток, как принято тогда было измерять землю, но на этом связи и деньги закончились. Поэтому, дом превратился в долгострой, длившийся два десятка лет. Дядька не особенно торопился и довольствовался тем, что потихоньку разворовывал колхозный коровник, обнаруженный им неподалеку и колхозом не используемый.

Несмотря на то, что за свою жизнь Димин дядька побывал в великом множестве домов, а изрядную их часть даже спас от пожара, он не обладал ни малейшим архитектурным талантом. Поэтому, дом его, унаследовал от коровника не только материал, но и в значительной степени — планировку. Тушить — не строить и возводимый умудрившимся не набраться опыта даже за долгие годы собственноручного строительства отставным подполковником дом, получался кривоватым и ветхим от рождения. Рассыпаться он начал задолго до окончания работ и дядьке приходилось латать и подпирать старые стены с не меньшей интенсивностью чем возводить новые. Но дядька не грустил, так как процесс его увлекал, а вот чем он будет заниматься в полностью готовом жилище, как признался себе подполковник — решительно непонятно. Тяги к огородничеству — ни малейшей. К охоте — тоже. А рыбачить в округе было негде, разве что выкопать на участке пруд, но это уж он отложил на потом, когда дом закончит.

Семьей дядька не озаботился и оттого единственным кто составлял ему поначалу компанию, был кроха-племянник, которого родители сдавали дядьке на лето, будучи уверены в ответственности и трезвом поведении подполковника. Волноваться им действительно было не из-за чего. Не чаявший в племяннике души дядька, никогда не выпускал его из поля зрения и тот ни разу за первые семь лет жизни из которых шесть теплых сезонов провел у дядюшки, не был укушен гадюкой, не попал под циркулярку и не свалился головой в жидкий цемент. На восьмом году Дима наверстал упущенное, но совсем в другом месте и с другими людьми.

Едва научившийся ходить, Дима сопровождал дядю в его воровские экспедиции к коровнику, за кирпичом и досками. Туда он мужественно топал своими ножками, а обратно был возим на тачке, усаженный поверх добычи. Подросши, Дима принимал деятельнейшее участие в обшивании стен вагонкой, укладке рубероида и прочих строительных радостях. А когда завелись у него проверенные друзья, то и их Дима приобщил к семейному отдыху — класть шифер и поддомкрачивать просевший фундамент.