Терри Брукс - Меч Шаннара

— Эвентин обязательно придет, он не может предать нас, — со страстной надеждой прошептал эльф.

— Я знаю, знаю, — ответил Балинор. — И Алланона тоже нет. А это значит, что он не нашел ни Меча Шаннара, ни Ши, а времени у нас больше нет.

Короткая передышка закончилась, и опять послышался шум штурмующих ворота войск противника.

— Дурин, найди своего брата. Перед тем, как оставить внешнюю стену, облейте боевые повозки маслом и подожгите их. Уж если мы не можем остановить врагов, то хоть устроим для них пекло.

Балинор замолчал, а Дурин с восхищением посмотрел на короля Каллахорна. Каким превратностям судьбы подвергался этот человек, сколько испытаний выпало на его долю — и он все выдержал. Думал ли он раньше, что будущее таит столько опасностей! Балинор казался эльфу самым замечательным человеком изо всех, кого он знал раньше. Какая роковая несправедливость! Балинор потерял все — дом, семью, трон, страну, — а теперь может потерять и жизнь. Почему судьба так жестока к нему? Какая ужасная вещь — война. Прекрасные, благородные люди бесцельно гибнут, а ослепленные ненавистью и злобой негодяи торжествуют победу. Дурин долго не хотел поверить в поражение, он надеялся, что найдется способ победить армии лорда Уорлока. Но надеждам его не суждено было сбыться, суровая действительность свидетельствовала об обратном. Дурин с безнадежностью посмотрел на рабочих, пытавшихся починить механизмы запирания ворот, — их усилия были тщетны.

Битва за внешнюю стену была неописуемо жестокой. Зажженные по приказу Балинора боевые повозки ослепительно пылали, а жар от них был так силен, что плавился металл. Тысячи троллей погибли в огне, но вместо них в бой вступили новые отряды. Черный дым поднимался в небо, все вокруг было окутано дымом, который разъедал глаза, не давал дышать. Но таран продолжал бить в ворота — и вот расшатавшиеся запоры с треском лопнули. Ворота медленно раскрылись, и с диким воем армия северян ворвалась через них в город. Солдаты Пограничного Легиона прыгали с внешней стены на троллей, вонзая в них мечи и копья, но судьба внешнего кольца обороны была предрешена. Отчаянная решимость северян одержать полную и окончательную победу, их численное превосходство делали дальнейшую оборону бессмысленной, и защитники города отступили к внутренней стене.

Между тем стемнело. И тут в глубине темнеющего неба появились две крылатые фигуры устрашающего вида и как бы повисли над полем боя. Вся кровь заледенела в жилах Дурина при виде их. Это были Носители Черепа. Очевидно они были так уверены в своей победе, что не побоялись появиться еще до наступления ночи. Эльф почувствовал, как замерло его сердце. Он понял, что сейчас самое главное — найти Дэйела. Он решил, что если им всем суждено погибнуть, то уж лучше сделать это вместе: в эту трагическую минуту они должны быть рядом.

Тем временем наступление северян продолжалось. Защитники города оказывали отчаянное сопротивление. По полю боя метался Гинниссон, организуя контратаки, — его рыжие волосы, развеваемые ветром, мелькали то здесь, то там. Усилия его не пропадали даром — был момент, когда троллей удалось остановить, но потом их полчища снова стали рваться к внутренней стене. На Дурина напал тролль. Борьба была явно неравной — высокий массивный тролль и гибкий хрупкий эльф. Вначале Дурин был ранен в плечо, затем резкая боль пронзила его грудь — все поплыло у него перед глазами, и, обливаясь кровью и теряя сознание, он упал на землю.

Меньон Леа низко склонил свою голову над распростертым телом Генделя, затем, осторожно взяв бездыханное тело на руки, медленно, почти механически пошел мимо тел убитых к выходу. Он шел по бесконечным залам и лестницам, пока, наконец, не очутился в главном дворцовом зале. Меньон крепко прижимал к себе безжизненное тело карлика. Его сердце истекало кровью, душа была полна горьким отчаянием. Будь проклята эта чудовищная война! Война, которая уносит лучшие человеческие жизни, не может быть оправдана… Внезапно послышался звук легких шагов, эхом отозвавшийся в пустом зале дворца. Это была Шерл. Меньон наклонился и бережно положил тело Генделя на пол. Шерл склонилась над карликом.

— О, Меньон, — едва слышно прошептала она, и слезы потекли из ее прекрасных глаз. — Что они сделали?

Меньон попытался что-то сказать, но не услышал своего голоса. Онемевшие губы не подчинялись ему. Горе, боль и пустота заполнили все его существо. Шерл поднялась и нежно обняла Меньона за плечи, и теплая волна жизни стала медленно наполнять все существо Меньона.