Терри Брукс - Меч Шаннара

— Я уверен, что армия уже на пути к Тирсису, — твердо произнес король Эльфов. — Прошло три дня с тех пор, как отправился Брин. Если до завтрашнего утра он не вернется, тогда я поеду сам.

Друг Эвентина покачал головой и положил руку на плечо короля Эльфов.

— Нет, Эвентин. Ты еще слишком слаб для путешествия. Воздержись от передвижений. Балинор — опытный воин, и надо не забывать о том, что еще никогда захватчикам не удавалось проникнуть за стены Тирсиса. Легион достаточно долго может вести оборону.

Какое-то момент все молчали. Флик посмотрел на город, который молча высился в темноте наступившей ночи, и с тревогой подумал о своих друзьях. Где они, что с ними? Меньон должен быть где-то за стенами города. И ему, конечно, неизвестно, что случилось с Фликом и Эвентином. И он, несомненно, не имеет ни малейшего понятия о том, где находится этот загадочный, непредсказуемый Алланон. Успев появиться в самый критический момент и сотворив чудеса во имя спасения Флика и Эвентина, он без видимой причины опять исчез. Было все-таки много странного, непонятного в самом облике этого человека и его действиях.

— Город окружен и со всех сторон охраняется неприятелем, — мрачно произнес Эвентин. — Будет чрезвычайно трудно пройти через вражеские укрепления и передать Балинору весть о приближении наших войск. Однако, я думаю, ты прав, Джон Лин. Балинор должен знать, что мы о нем не забыли.

— Да, но у нас нет достаточной силы, чтобы прорваться сквозь линию северян в Тирсис, — задумчиво проговорил друг Эвентина. — Хотя…

Он посмотрел на высокие темные башни, воздвигнутые врагами, и перевел взгляд на Эвентина.

— Да, всего лишь небольшой жест, — многозначительно сказал король Эльфов.

Оставалось еще несколько часов до полуночи, когда Балинор отдавал распоряжения специально выделенным наблюдателям за тремя вражескими башнями. Некоторое время он молча и напряженно вглядывался в хаотичные передвижения врага за воротами города. Рядом с ним стояли Гендель, Меньон, Дурин и Дэйел. Внезапно прямо перед высокими башнями взвился в небо огромный язык пламени. Костер запылал так неистово и неожиданно, что солдаты вражеской армии забегали, заметались, пытаясь погасить его и не допустить распространения. Не было ни малейших сомнений в том, что врага застали врасплох. Балинор молча посмотрел на друзей и с облегчением улыбнулся. Ясно, что враг не мог сам поджечь свои укрепления. А это значит, что помощи ждать недолго.

Утро следующего дня началось с тяжелого и унылого рассвета, который угрожающе навис над Каллахорном и Северной и Южной Армиями. Не слышно было ни боя тысяч барабанов гномов, ни топота марширующих солдат, ни каких-либо других признаков начинающегося наступления. Все было тихо: ни звука, ни движения. Около внутренних стен Тирсиса солдаты Пограничного Легиона стояли в нервном ожидании и вглядывались в глубину расположения противника.

Балинор возглавлял командование в районе центральной части внешней стены. Гинниссон командовал правым флангом, Мессалин — левым. Янус Сепре осуществлял руководство городским гарнизоном и резервными войсками. Меньон, Гендель и братья-эльфы стояли рядом с Балинором, дрожа от утреннего холода. Все они едва сомкнули глаза в эту ночь, но, тем не менее, чувствовали себя бодро и уверенно. Они все хорошо понимали сложившуюся ситуацию. На их глазах шла жестокая убийственная война с многочисленными жертвами и бессмысленными потерями, в горниле которой должны были погибнуть еще тысячи и тысячи людей. Неудивительно, что даже те немногие, кто знал истинные причины и цели этой войны, в ходе страшных кровавых схваток нередко забывали об этом, стремясь просто выжить в этих ожесточенных и роковых столкновениях. Война, эта чудовищная бойня, становилась уже рефлексом, жизненной необходимостью, благодаря которой только и можно было существовать.

На вражеских укреплениях было по-прежнему тихо. Солдаты словно застыли, они не двигались и не разговаривали. Они просто ждали. Гендель, видимо, разгадав маневр неприятеля, что-то быстро шепнул Балинору. И командующий Легиона немедленно послал гонцов во все воинские части для того, чтобы сообщить командирам о неожиданном повороте событий и о том, что им необходимо успокоить солдат и быть наготове.

Меньон не совсем понял, о чем идет речь, и уже намеревался спросить об этом у Балинора, как вдруг ряды вражеских войск за воротами города быстро зашевелились. Вперед вышел высокий воин с красным стягом в руке. Подойдя к стене, он воткнул древко флага в землю и величественно вернулся к своим. Воцарившуюся гробовую тишину трижды нарушил зловещий звук горна.