Дмитрий Казаков - Битва судьбы

На этот раз не было ни молнии, ни пламени, ни землетрясения. Хорт ощутил легкий толчок в затылок, и Родомист сразу же провалился по колено в ставшую вдруг жидкой землю. Лицо мага исказилось от муки, охотник слышал, как что-то хрустело, но маг смолчал.

Метнулся с земли, в невозможном прыжке, достойном настоящего барса, Ратан. Воин распластался в воздухе и почти достал шею противника. Но Ястреб увернулся, и Ратан неловко упал, застыв в неудобной позе. И в этот момент Хорт выстрелил. Он ненавидел и любил в этот миг стрелу, вложил в нее любовь к спутникам и ненависть к врагу. Ему показалось, что стрела почернела, прежде чем прянуть с тетивы.

Усталость накатывала все сильнее, играла мягкими руками, улыбалась продажной девкой, заставляя мышцы деревенеть, а разум путаться. Завертела, и заклинание Пожирающей Земли Родомист отразить не успел. Или просто не хватило сил. Ощутил, что проваливается. Память угодливо подбросила яркую картинку: он, еще мальчишка, забрел один на болото.

Воспоминания смыла боль, страшная, непредставимая. Пожирающая Земля выпивает из живого существа Силу, попутно пожирая его плоть. Действует это заклинание быстро и болезненно, а остановить его может лишь смерть наславшего.

Родомист сам не понял, как смог сдержать крик. Сжал зубы и поднял взгляд. Казалось очень важным: смотреть на врага и не кричать. Молчать.

Стрела, пущенная Хортом, выплыла откуда-то сбоку, огромная, пылающая. Родомист увидел удивление на ястребином лице, и ощутил изумление сам. Что сотворил охотник? Над головой Хорта, над его лицом, каменно-спокойным, словно маска, пылал синевой воздух, говоря: вот он маг, сильный, одаренный.

Но долго удивляться Родомист не смог. Черная стрела ударила-таки Межамиру в лицо, преодолев защитные барьеры, и темным туманом расплылась по телу. Межамир задергался, затрясся, словно паралитик. Родомист ощутил, что Пожирающая Земля теряет силу, и тут же нанес удар сам. Нанес последним, что у него было, усилием, и со всех сторон нахлынула жадная ревущая тьма. «Вот и все», – успел подумать маг, прежде чем отдаться ей.

Пламенеющая стрела, на которую Хорт смотрел, затаив дыхание, ударила прямо в Ястреба. Охотнику показалось, что она на миг замедлила полет, словно рвала невидимые преграды, но все же достигла цели. Темное облако окутало сухопарую фигуру.

Хрипло прокричал что-то Родомист и почти сразу повалился на землю. Но вокруг корячившегося, как полураздавленный таракан, чужака, скрутил тугой узел мощный вихрь. Хорт видел как гнется трава, как трещат кусты.

Но Ястреб преодолел все. Он прорвал стену вихря, вышел страшный, изъеденный, словно его грызли крысы. Хорт с ужасом увидел кость, просвечивающую сквозь щеку. Чужой маг уставился на охотника со злобой, и тут же из его груди высунулось нечто острое, блестящее. Ястреб всхлипнул, поперхнулся кровью и упал вперед. За его спиной обнаружился Ратан. Пока маг сражался с вихрем и со странной стрелой Хорта, воин поднял меч и, обжигаясь о горячий металл, подобрался сзади.

Тишина ударила по ушам громадными ладонями. Хорт ощутил, что ужасно устал, и сразу же навалилось головокружение. Ратан отсалютовал охотнику мечом и уселся наземь. Ноги не держали опытного воина.

Родомист не двигался. Земля так и не отпустила его, и теперь он, словно сломанный цветок с двумя стеблями, лежал на спине. Хорт, решив, что маг в обмороке, подошел. Плечо Родомиста оказалось каким-то мягким, словно из него извлекли кости. С ужасом ощутил охотник, как что-то крошится под одеждой, отвечая прикосновению.

Отскочил с воплем. Но последствия касания продолжились. Хорт и подошедший Ратан наблюдали, как тело мага опадает, теряет форму. Последним пошло черными трещинами и осыпалось пеплом лицо. В последний миг губы мага словно сложились в улыбку, прощальную улыбку, полную печали и... надежды. По крайней мере, Хорту хотелось так думать.

На земле, словно вырастая из нее, лежала одежда, и ветер выдувал серый песок, похожий на пепел, из ее складок.

Картинка смазалась, и Хорт ощутил, как что-то течет по лицу. Как ни странно, ему совсем не было стыдно. Может быть, оттого, что некого оказалось стыдиться?

Подошел Ратан. Лицо каменное, губы сжаты.

Они стояли долго. Пока ветер не развеял весь прах, не высушил слезы на глазах. Но не смог ветер стереть морщины со лбов, горестные, глубокие.

– Что ж, он погиб, а нам жить дальше, – голос Ратана скрипел, подобно старой двери.