Лайа Дало - Дом Вауу. Север. Цитадель

— Ты здесь…

Он сжимает меня сильнее и следующее, что я осознаю, что уже сижу на столе, а Иллири расположился между моих ног и продолжает целовать, всё настойчивее, всё глубже. Его руки прижимают меня крепко, почти до хруста в костях, но в какой-то миг хватка ослабевает, только для того, чтобы Иллири мог распутать завязки с парадного сюртука и сорвать лишнюю преграду между нами. Но мне этого мало, и я хочу почувствовать его кожу под пальцами! Нетерпеливо дергаю ремни на его обмундировании, и он со смешком мне помогает, расстёгивает китель и скидывает его на пол. Это экстаз! Кожа к коже, жар к жару! И только медальон на его груди немного царапается, но это не имеет значения. Не могу остановиться и скольжу, скольжу руками по крепкой спине, по плечам, по талии, спускаюсь всё ниже, пока ладони сами собой не ложатся на две крепкие округлости, сжимают их, придвигая желанное тело ближе… Стон Иллири вызывает целую бурю радости. Да! Так хорошо, почти…

Это «почти» не даёт покоя и брату, и он, не прерывая нового, неистового поцелуя тянется к моей ширинке, как вдруг его рука останавливается, будто в нерешительности, а сам Иллири замирает и мне не нужно видеть его лицо в деталях, мне хватает лишь приглушенного блеска тёмной бездны, в которую превратились его глаза, чтобы понять, что он чего-то ждёт. Может быть того, что я опять его остановлю, скажу «нет», всё испорчу, сбегу, наговорю гадостей, но не дамся? Или наоборот, прошепчу «да», толкнусь навстречу? Но и я молчу и не двигаюсь. Несколько долгих секунд Иллири всё ещё смотрит на меня, но потом его мышцы каменеют, а эмоциональный фон словно покрывается инеем. Οн отстраняется и, кажется, снова готов молча уйти. Но на этот раз, возможно, действительно навсегда. Ну, уж нет!

Мои ноги мгновенно обвиваются вокруг него, а рука с неимоверной точностью находит внушительный бугор на его штанах. Сжимаю руку и одновременно рывком опускаю щиты. И вновь тьма совершенно не мешает увидеть, как сперва недоверчиво округляются его глаза, а потом загораются дикими огнями и уже не стон, но рык срывается с губ и проникает глубоко в меня, вибрируя и доставляя наслаждение.

— Малыш, теперь ты не отвертишься…

— И не собираюсь…

— Откуда столько смелости?..

Не знаю, чего больше в его голосе — удивления или радости. Но это неважно, всё неважно. Имеют значение только дико мешающие штаны, которые не дают добраться до самого ценного.

— Лири…

— Да, малыш?

Γоворить неимоверно тяжело, мысли разбегаются, и страсть грозит и вовсе отключить сознание, но выталкиваю из себя:

— Штаны, Бездновы штаны…

Тихий смех Иллири шёлком проходится по обнажённой коже, вызывая целую волну мурашек. Соски, и без того напряжённые до нельзя, становятся еще более чувствительными и трение об его гладкую кожу заставляет выгибаться и неистово желать прикосновений. Везде. Сейчас.

— Мне кажется, что я сплю… и вижу прекрасный сон…

Его губы шепчут совсем рядом, проводят дорожку от скулы до уха, потом по шее вниз, до ключицы, где он немного прикусывает горящую кожу, порождая дрожь. Наконец язык добирается и до стоящего соска, облизывает его по контуру, едва задевая зудящую горошину, зубы легко сжимаются, добавляя малюсенькую толику боли, словно щепотку соли в изысканное блюдо.

Я задыхаюсь от слов, настырно рвущихся наружу:

— Я хочу тебя…

Иллири бормочет глухо мне в живот:

— Малыш… Бездна.

Он отстраняется, но на протестующий стон просто отвечает:

— Не здесь.

И, несмотря на нежелание прерываться, я подчиняюсь. Теперь уже и мне кажется, что кабинет не самое подходящее место для первого раза. Всего один этаж отделяет нас от спальни, всего несколько шагов, ступеньки и ещё несколько шагов, но и этого оказывается слишком много. Стремление всё сделать правильно в очередной раз обернулось фатальной ошибкой. Уже в коридоре у кабинета мы встречаем неожиданное препятствие. Даже целую делегацию препятствий: Бри, Маса и… Камаэля. Опять он, Бездна, как же не вовремя…

— Йелла Иллири, Император желает видеть вас.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Но уже ночь и…

— Сейчас. Таков приказ Императора. Одевайтесь, нет времени.

Брату ничего не остается, кроме как с рыком подчиниться. Он возвращается, подхватывает свой китель и на обратном пути вновь замирает возле меня:

— Я скоро вернусь…

Но гадский эльф не дает Иллири досказать:

— Нет, не вернётесь. У Императора есть для вас поручение. Ваш отпуск очень кстати.