Сергей Лукьяненко - Последний Дозор

Хотя, конечно, они никогда не смогут признать это открыто.

Стюардесса разнесла по салону обед. Мне опять был предложен коньяк, но я отказался. Хватит, в Эдинбурге надо быть в форме.

Эдгар за спиной ел с аппетитом. Геннадий задумчиво ковырялся вилкой, выбирая кусочки мяса. При взгляде на него у меня начисто пропало желание есть мясо. Я с трудом заставил себя съесть салат и кусочек сыра. Даже обидно, что все оказалось вкусно. Надо было попросить вегетарианский обед.

Саушкин достал из кармана фляжку. Открутил пробку, глотнул. Спрятал фляжку, демонстративно облизнул испачканные темным губы.

– Знаешь, Эдгар, одна вещь меня удивила, – негромко сказал я. – Ты вроде как всегда был нерасположен к кровососам. А уж к вампирам, нарушающим Договор… И ты снял знак регистрации с преступника?

– Успокойся, Антон, – миролюбиво сказал Эдгар. – Что Гена Светлых на бульваре порвал – так он защищался. В Эдинбурге… ну, нехорошо вышло. Но это тоже была в каком-то смысле самозащита. Гена ведь даже не выпил парня, неприятно ему было Костиного друга пить, он всю кровь вылил…

– А как же он достиг Высшего уровня? – спросил я, глядя на Геннадия.

Вампир едва заметно приоткрыл рот, выпуская клыки. Покачал головой.

– В записях его сына остался рецепт «Коктейля Саушкина», – сказал Эдгар невозмутимо. – Да, Гена возвысился незаконно. Но ему не пришлось для этого убивать людей…

– Уверен? – спросил я, глядя на Геннадия. Клыки у него выдвигались все дальше и дальше. Интересно, что будет делать Кот Шредингера, если меня попытаются укусить сквозь его пушистое тело?

– Что не так? – Эдгар протянул руку и крепко взял Геннадия за плечо. – Я чего-то не знаю о своем соратнике?

– Он врет, – сказал Геннадий. – Он пытается нас поссорить.

– Не думаю. – Эдгар по-прежнему держал вампира за плечо. И, похоже, уже прилагая к тому некоторые усилия. – Ты разволновался, Гена. Успокойся.

– Я совершенно спокоен, – процедил вампир.

– Ты убивал людей? – невозмутимо спросил Эдгар. – Никакого рецепта коктейля, отправленного тебе сыном по электронной почте, не было?

– Убивал, – сказал Геннадий. Снова достал фляжку, встряхнул. – А рецепт был! Вот он, коктейль Костин. Не смотрел я почту, не до того мне было! Весной письмо прочитал, только ни к чему уже было… И что теперь?

– В его квартире нашли полсотни выпитых тел, – пояснил я. – Думаешь, чего сегодня Дозоры на ушах стоят? Гену теперь свои же порвать на клочки готовы, они на пять лет без лицензий остались.

– Это Гесер поскромничал, – заметил Эдгар. – Я бы на его месте десять лет требовал. Обидно. У меня были подозрения на этот счет. Обидно! Геннадий, так не поступают! Мы же одна команда!

– Мы остаемся одной командой? – спросил Геннадий.

Эдгар вздохнул:

– Да. Сделанного не воротишь… Зачем ты это делал?

– Откуда мне было знать, что вы на меня выйдете? – вопросом ответил вампир. – Я хотел отомстить Антону. А как может слабый вампир отомстить Высшему? Мне пришлось качаться. Он сам во всем виноват!

Я подумал, что это оправдание никогда не исчезнет из обихода. Не только сил Тьмы, а еще и самых обычных человеческих подонков.

Он сам во всем виноват! У него была квартира, машина и дорогой мобильный телефон, а у меня – три рубля, хронический алкоголизм и похмелье каждое утро. Потому я и ждал его в подворотне с кирпичом, гражданин начальник… У нее были длинные ноги, семнадцать лет и красивый парень, а у меня – импотенция, порнографический журнал под подушкой и рожа как у гориллы. Как я мог не накинуться на нее в подъезде, когда она вошла, напевая, с губами, горящими от поцелуев… У него была интересная работа, командировки по всему миру и хорошая репутация, а у меня – купленный диплом, мелкая должность под его началом и хроническая лень. Только поэтому я подстроил все так, чтобы его обвинили в растрате и выгнали из фирмы…

Они все одинаковы – что люди, что Иные, жаждущие славы, денег, крови, обнаружившие, что самый короткий путь – это всегда путь темный.

Им всегда кто-то мешает и всегда кто-то в чем-то виновен.

Наверное, когда Геннадий Саушкин хотел спасти своего умирающего сынишку, он действительно желал добра. Не всей душой, конечно, у него уже не было души. Но разумом и сердцем он не хотел смиряться с его смертью. Так же, как не хочет смиряться сейчас. И темный путь оказался так прост и так близок…

Он долго еще балансировал на самой грани, если у вампира еще остается эта грань. Он не убивал. Он даже старался быть честным и добрым, и у него получалось. Даже Костю он смог воспитать почти человеком.