Аркадий Степной: Верой и правдой

— Людей дам, — отрезал граф, — камень тоже будет. А вот времени у нас с тобой нет. Так что через восемь дней башня должна стоять.

Сурбан снял с себя пояс, повесил его на шею и, опустившись перед графом на колени, промолвил:

— Лучше рубите голову сразу, ваше сиятельство. За восемь дней не успею. У меня и те башни по срокам горят. Людей-то ваше сиятельство мне дали и еще дадите, верю. Но мне не чернорабочие нужны, хотя и они тоже, а каменщики. Из тех, что есть, каждый за троих работает, если еще и на эту башню перетянуть, то жди беды. Дадите каменщиков, ваше сиятельство, тогда башню поставлю за восемнадцать дней, не дадите — лучше рубите тогда голову сразу, не затягивая.

Помрачневший граф схватил инженера за ворот и резким рывком поставил на ноги:

— Встань! Отрубить голову я тебе всегда успею. А тебе ею еще предварительно поработать надо. Развел мне тут балаган. Ты что думаешь, старик совсем из ума выжил? Сам знаю, что башни месяцами строят. Да вот только не я сроки устанавливаю, а враг. И нечего мне тут дурака валять! — Граф Лондейл обвел жестким взглядом своих командиров, оружейников, инженеров и землекопов. — Умрите, костьми лягте, кровавым потом изойдите, но город нужно укрепить в самые сжатые сроки. Иначе не будет нам прощения от потомков, да и потомков у нас не будет. Всем ясно? Вот и ладно. Сурбан!

— Да, ваше сиятельство, — отозвался словно уменьшившийся в росте главный инженер.

— Даю тебе двенадцать дней. Дам чернорабочих сколько надо, камень дам, глину, песок и все, что необходимо, каменщиков дам сколько смогу найти, а дальше уже твои заботы. Не знаю как, но через двенадцать дней поставь мне здесь башню, крепкую и высокую. И чтоб выступала вперед из стены не меньше чем на метр. Сделаешь?

Инженер задумался, кусая губы и загибая пальцы, словно что-то в уме просчитывая:

— Ну, если будут каменщики… — Сурбан наткнулся на твердый, требовательный графский взгляд и, упрямо сжав зубы, ответил: — Сделаю.

Лицо графа разгладилось, он положил ладонь на плечо инженера и уже мягче произнес:

— Сделаешь, надо, сам знаешь.

Решив вопрос со стеной, граф зашагал к восточной башне, на ходу продолжая расспрашивать и отдавать распоряжения:

— Вастеро, что там у нас с вооружением?

— Плохо, ваше сиятельство. Не хватает копий для ополчения, боевых топоров достаточно, а вот мечей и кинжалов мало. С арбалетами порядок, но болтов мало — всего по двадцать болтов на арбалет. Очень мало кольчуг, шлемы только кожаные, стальных даже для сержантов не хватит, со щитами нормально, но запаса нету. С железными наплечниками и нагрудниками еще хуже, чем со шлемами. Даже у наших мечников целых два пула в одних кольчугах щеголяют, об остальных и вовсе умолчу.

— Да, негусто. Ну, что скажешь, главный оружейник?..

Граф скрылся в башне, за ним со стены ушли и остальные. Остались лишь инженер Сурбан и его молодой помощник. Сурбан проводил графа взглядом, еще раз прикинул расстояние между башнями и, взъерошив длинные волосы рукой, прикрикнул на своего помощника:

— Ну что стоишь, рот раззявив? Позови сюда Ксантоса и Брута, пусть захватят с собой измерительные инструменты. Слышал, что граф сказал, — буркнул он уже в спину убегающему пареньку, — здесь должна быть башня через двенадцать дней.

Дементос аккуратно прикрыл за собой дверь и тихо подошел к столу. Граф спал, опустив голову прямо на схемы и карты. Целитель осторожно опустил на стол поднос и наполнил принесенным настоем серебряную чашку. Кувшин задел край чашки, и от легкого звона граф проснулся и открыл глаза. Устало потянувшись и протерев опухшие от сна веки, граф спросил:

— Долго я спал?

— Гораздо меньше, чем вам необходимо, ваше сиятельство, — немного укоризненно ответил Дементос. — До заката еще целых два часа.

— Ничего себе, сколько времени потеряно, — огорчился граф Лондейл. — Почему не разбудили?

— Я не велел, — невозмутимо сообщил целитель. Бросив в чашку щепотку красного порошка, Дементос тщательно размешал настой серебряной ложечкой. — Вам необходимо было отдохнуть, ваше сиятельство, и я попросил стражу никого не пускать.

— Зря. Дел много, а времени в обрез.

Целитель лишь пожал плечами и протянул графу чашку:

— Выпейте, ваше сиятельство. Это придаст вам сил.

Граф принял чашку, сделал глоток и скривился:

— Какая гадость. Что здесь намешано?

— Лучше вам не знать, ваше сиятельство, — улыбнулся Дементос.

Граф понюхал целительское варево и, решив, что ему действительно лучше не знать, залпом выпил. Двери раскрылись, пропустив слуг, принесших кувшин с водой и серебряный таз для умывания. Граф умылся, вытерся узорчатым полотенцем и небрежно провел расческой по редким седым волосам. Из приемной донесся гул голосов — скопившиеся в ожидании люди расспрашивали вышедших из кабинета слуг.