Макс Фрай - Одна и та же книга

И только теперь, вырастив троих сыновей, построив три дома и посадив несметное множество деревьев, кустарников, цветов, овощей и трав, она вдруг научилась жить как нравится. Ничего особенного, но пани Янина довольна. Держит кафе — больше для друзей и знакомых, чем для посторонних посетителей, которые и найти-то это место практически не имеют шансов. Открывает его через день, когда вздумается. Логика тут такая: всю жизнь мечтала иметь свое кафе, и вот — имею! Всю жизнь мечтала не ходить на работу, если не хочется, — и вот, не хожу! Но не валяется на диване, а приучает себя к долгим прогулкам и коротким (пока, для начала) путешествиям. На досуге пробует читать, потому что в детстве очень любила книги, да отвыкла уже. Внимание рассеивается, глаза устают. Но пани не оставляет усилий.

Говорит мне: вот, кучу времени потратила на всякую ерунду, теперь надо нагонять. Боюсь, не успею.

Что именно не успеете? — спрашиваю.

Ну как — что? Пожить, вздыхает моя хозяйка. Мне же теперь целую жизнь прожить надо, а времени мало осталось. Но я стараюсь!

Она права. Надо, надо стараться. Мало ли что времени нет. Его вообще нет — ни у кого. Но это ничего не меняет.

Нужно добыть кусок мела, а еще лучше — коробку цветных мелков. Спрятать в карман. По дороге на работу или еще по какому-нибудь важному делу, из тех, что превращают человека в не обязательно дрожащую, но вконец издерганную тварь, выбрать самую скучную, бессмысленную стену, написать или нарисовать там прекрасную ерунду, все равно что. Или почти все равно. Если понравится — повторить столько раз, сколько захочется. Невелик труд, а мир от такого пустяка вполне может дивно преобразиться. В моем городе есть стена, на которой написано по-английски: YOUR LIFE WILL BE HAPPY AND PEACEFUL. И есть другая стена, где написано по-русски: Я ВАС ЛЮБЛЮ. Многие написанному верят. И хорошо, что так.

Сегодня новолуние; на Востоке считается, что в такие дни следствия благих и неблагих деяний возрастают в сто раз. Хитроумная кармическая арифметика, ничего не скажешь. Однако, вспомнив то немногое, что удалось усвоить из школьной программы, я понимаю: важно, чтобы следствие всякого благого деяния было больше единицы. А, соответственно, неблагого — меньше. Главное — не перепутать. Сперва аккуратно все сосчитать, проверить и перепроверить, а уж потом подманивать чужую кошку вялой позавчерашней сосиской или, к примеру, сиротские конфеты за щеку тянуть. Жизнь полна опасностей!

Больше всего повезло (как всегда) лентяям. Потому что умножение на ноль, надо понимать, без промедления приводит их к той самой нирване, о которой так долго говорили большеви… Все, молчу, молчу.

Пары, которые ночью гуляют по городу, — вовсе не обязательно влюбленные, хотя, конечно, попадаются и такие. Но куда чаще, чем может показаться, гуляющие по ночам объединены в совсем другие союзы.

Об одиноких полночных прохожих говорить пока не станем, у них свои причудливые обстоятельства, свои дела — тайные и не очень. Большие компании и вовсе не в счет; то есть участникам это, как правило, нравится, но — не то. Лучше числа «два» для ночных прогулок нет ничего в природе. Особенно здорово выходит, когда между спутниками нет страсти, а лишь нежность и полное взаимопонимание. Поцелуи при луне — отличная штука, но, как ни крути, отвлекают от главного. Главное — это, разумеется, ночной город.

Ночная прогулка — сговор, а то и вовсе заговор. Не столько против горемычных сил зла, которые, как известно, властвуют безраздельно в темное время суток, а против размеренного ритма собственной жизни, привычного уклада бытия, картины мира, замызганной и лоснящейся от каждодневного использования.

Ночью, когда зрение почти беспомощно, прочие органы чувств вынуждены проснуться и взять ситуацию под контроль. Ночь в любом городе — время восхитительных, острых запахов, неожиданных, часто не поддающихся объяснению звуков. Ночью становится очевидно, что в некоторые дворы лучше бы и днем не заходить, а бежать мимо, закутав голову шарфом; зато вот эта обшарпанная подворотня ведет прямиком в земной филиал рая, а если посидеть молча всего четверть часа вон на той скамейке, да-да, зеленой, с поломанной спинкой, можно потом еще целые сутки не спать или еще чего покруче. Ночью тело горожанина становится таким же чутким, как тело лесного зверя, дело за малым — научиться его слушать, а эта наука редко дается легко. Но нелегко — не значит «невозможно».