Макс Фрай - Одна и та же книга

По дороге в Валбжих мне нужно было совершить пересадку в городе Клодзко, который, к слову, прекрасен и, как пересадка в Париже из старого анекдота, вполне может считаться подлинной целью путешествия. Задачу усложнял тот факт, что меня высадили на станции Клодзско-Место, а электричка до Валбжиха отходила с вокзала Клодзко-Гловный; все это, впрочем, не беда, в моем распоряжении было почти два часа, вполне достаточно, чтобы учуять капкан, разобраться, погулять по городу, найти такси и благополучно добраться до разрушенного курятника, носящего гордое имя Главного городского вокзала, а там выяснить, что можно было не спешить, поскольку нужная электричка прибыла и, соответственно, отбыла с почти часовым опозданием.

Словом, все закончилось хорошо. В смысле не так интересно, как могло бы.

Интересное началось в день отъезда из Валбжиха.

Я довольно быстро приспосабливаюсь к новым правилам игры, поэтому у меня хватило предусмотрительности прибыть на станцию Валбжих-Место, откуда, согласно распечатке с расписанием, должен был стартовать мой экспресс, заранее — чтобы убедиться на месте, что мой поезд действительно уходит с этого вокзала. А если все-таки нет, успеть найти такси и доехать до альтернативной станции Валбжих-Гловный, затерянной, если верить карте и моим смутным воспоминаниям о предпринятых накануне попытках оттуда выбраться, где-то в окрестных лесах.

По сравнению с другими Нижнесилезскими вокзалами явленными мне в последние дни, станция Валбжих-Место выглядела как оплот цивилизации. Стены здания были выкрашены в розовый цвет, внутри работали билетная касса, газетный киоск и цветочный магазин, а над входом висело электронное табло (а не жеваная бумажка, как принято). Чудо техники обещало мне, в числе прочих благ, электричку до Клодзко, время отправления которой мистическим образом совпадало с указанным в моем заблаговременно распечатанном расписании.

Мое доверие к электронным буквам табло было столь безгранично, что, даже когда вместо обещанной электрички до Клодзко прибыла другая, до Вроцлава, это не вызвало у меня тревоги — подумаешь, здесь все поезда опаздывают. Когда все столпившиеся на перроне пассажиры погрузились в винтажный экспресс, отбыли во Вроцлав и на платформе не осталось никого, это меня тоже не насторожило. Подумаешь — никому не надо в Клодзко. А чего туда ездить, собственно? Что они там забыли?

И только минут сорок спустя в сердце мое начали закрадываться некоторые смутные подозрения.

Поскольку я не люблю смутно подозревать неладное, пришлось отправиться в здание вокзала и обратиться к кассирше с вопросом на некоем несуществующем среднеславянском языке, который мое сознание в экстремальных ситуациях спешно конструирует из обрывков русского, украинского, польского, сербского и, похоже, церковнославянского, зачет по которому мне удалось сдать со второй попытки когда-то давно, в конце прошлого века. У этого пиджина есть одно несомненное достоинство: его понимают все представители славянских народов, вне зависимости от наличия у них доброй воли и интеллектуальной мощи.

Короче. Предъявляю кассирше бумажку с расписанием и спрашиваю: вот этот поезд до Клодзко, он что, опаздывает? Или его уже не будет? Или как?

— Он уже был, — с достоинством ответствовала прекрасная полячка. — Уехал со станции Валбжих-Гловный.

— Но как же так? По расписанию он должен был уехать со станции Валбжих-Место, — говорю я. — И у вас на табло написано…

— Мало ли что на табло. Это ничего не значит , — строго сказала кассирша.

И впору тут было получить просветление, да не в коня корм. Возможность как-то добраться в Клодзко и сесть там в поезд до Праги интересовала меня гораздо больше, чем нирвана.

Пришлось ее спешно изыскивать.

К счастью, на привокзальной площади обнаружилась толпа таксистов. В смысле целых два. Никогда прежде не доводилось мне видеть в Валбжихе столько такси одновременно. В глазах таксистов светилась готовность немедленно увезти меня в Клодзко за кучу денег. Например, за сорок евро. Хотя мне казалось, они вполне могут сделать это за тридцать пять. И мы с таксистами принялись торговаться. По сравнению с зачетом по церковнославянскому это было очень легко и даже весело.

— Но это же сто километров в один конец! — сказал мне седой таксист, к тому моменту окончательно оттеснивший в сторону своего усатого коллегу.

На самом деле, мне вовсе не было жалко сорока евро, но правда о расстоянии между городами была мне известна и желала быть произнесенной вслух.