Дмитрий Казаков - Солнце цвета крови

— Ага, а к Тору за ним ты сам отправишься, — усмехнулся Нерейд. — В Асгард пешочком. А как дойдешь, попросишь — дай, отец Магни, молот, нам тут одного великана пришибить надо…

— Хватит зубоскалить, — оборвал шутника конунг. — Ты в силах одолеть его рунами?

— Нет, — покачал головой Арнвид. — Они на йотунов не действуют. А убить его можно, как и человека, — оружием. Вот только шкура его тверже камня. Остается лишь ее пробить…

— Что никому до сих пор сделать не удавалось, — вздохнул Вемунд, почесывая затылок.

— У всех есть уязвимые места! — уверенно заявил Ивар.

— Ага, только у некоторых они очень хорошо спрятаны! — ухмыльнулся Нерейд.

Дрогнула земля, из котловины донесся раздраженный рев, от которого, как показалось, зашатались скалы. Ивар почувствовал, как его череп трясется, словно пустой бочонок, в котором катышком грязи болтается мозг.

— Ничего себе, — пробормотал эриль, — и чего он так орет? Занозу посадил?

— Сюда направляется, — сообщил со своего поста Торир. — Не спеша, но уверенно!

— Нас увидел? — вскинулся Нерейд. Ивар ощутил, как сердце болезненно дернулось в груди.

— Нет, зрение у них отвратительное, как и слух, — покачал головой Арнвид.

— Но спрятаться все равно надо. — Рука Хаука поднялась, указывая на груду камней у стены ущелья. — Все туда. Быстро!

Ивар вскочил, суетливо дернулся, едва не забыв заплечный мешок. Земля тряслась, предвещая приближение чудовища, а внутри просыпался страх, боязнь быть растоптанным, уничтоженным неодолимой силой, перед которой ты слабее, чем заяц перед волком…

Сапоги предательски скользили по камням.

— Быстрее, сявки коротконогие! — сипел за спиной Арнвид. — Он близко!

Ивар юркнул за каменную груду и упал, прижавшись к холодным камням теснее, чем в младенчестве — к материнской груди. Сердце колотилось, точно рыба в сачке, а над головой непрерывно гремел рев великана.

Голос ожившего ужаса.

Они замерли, застыли, словно каждый стремился стать меньше букашки. Скалы вокруг шатались, затем нечто огромное прошло в нескольких шагах, распространяя вокруг запах застарелого пота. Свет солнечных лучей, проникавших в ущелье откуда-то сверху, на мгновение затмился, скрытый исполинской фигурой, затем засиял вновь, и тяжелые шаги стали удаляться…

— Пронесло! — истово вздохнул Вёмунд, поднимая голову.

— То-то я думаю, почему так воняет! — скорчив брезгливую физиономию, заявил Нерейд.

Вёмунд зло сверкнул глазами, открыл было рот…

— Тихо, горячие северные парни! — властно поднял руку конунг, и перебранка умерла, еще не родившись. — Потом подеретесь! Сейчас дело! Куда, по-твоему, — тут Хаук в упор взглянул на Арнвида, — отправился этот красавец?

— За едой, должно быть, — не очень уверенно ответил тот, — зачем ему еще уходить?

— Как бы лошадей наших не схарчил, — пробормотал Нерейд.

— Пойдем посмотрим на его логовище. — Конунг решительно поднялся на ноги. — Вдруг это поможет?..

В котловине дыма было, меньше, но холодный и сырой ветер залезал под одежду, вызывая невольную дрожь. Вонь стояла такая, что впору было зажимать нос. Некоторое время Ивар думал, что не выдержит и позорно брякнется в обморок, на потеху соратникам.

Но обошлось. Принюхался.

Пейзаж дополняли груды самых разнообразных предметов, среди которых выделялись тщательно обглоданные конские костяки и рыцарские доспехи, разорванные и покореженные, точно были сделаны из тонкой жести.

— Вот они все, доблестные рыцари, которые пытались убить великана, — покачав головой, грустно сказал Арнвид.

— Как бы нам не оказаться тут же, — опасливо пробурчал Вёмунд, крепче сжимая секиру. Ему очень не нравилось здесь, в этом сыром и вонючем месте.

— Не окажемся, — уверенно ответил эриль. — Эти бедолаги шли на дело поодиночке, в крайнем случае, вдвоем. А нас — целая дружина!

— Страшись, вражина! — срифмовал Нерейд, но даже сам не засмеялся, понимая, что для шуток сейчас не время.

Логовище великана обнаружилось в том месте, где стены котловины из пологих становились отвесными, вздыбливаясь застывшим водопадом черного камня высотой в десяток человеческих ростов. У подножия скалы были грудой навалены шкуры, содранные, судя по всему, с медведей. Здесь же возвышалось нечто вроде стола, сооруженного из трех валунов, каждый из которых не сдвинула бы с места и пара быков. Серую плиту столешницы пятнали уродливые черные потеки.

Судя по запаху, естественные потребности великан справлял тут же.