Анна Гурова: Земля оборотней

Лоухи с содроганием вспомнила, как выглядела Луотола в середине осени, когда они с дочерью осмелились туда слетать. Надеялись, что вулканы уснут, — какое там! Пустынные черные утесы, освещенные багровыми всполохами, судороги земли, обвалы, оползни, бурлящая лава и вдобавок — страшные существа, ползающие по черным скалам. Именно они теперь истинные хозяева ее родового гнезда!

Когда сампо начало меняться, все люди, конечно, тут же удрали из Луотолы — и обратно пока не торопились. Хотя шпионы Лоухи докладывали, что летом полосатые паруса варгов несколько раз появлялись в заливе, но никто так и не решился высадиться на берег. Пока они боятся; к тому же надеются, что Лоухи наведет порядок и Луотола станет прежней. Но Лоухи уже знала: они всё равно вернутся следующей весной — жадность варгов сильнее страха, — но обратятся уже не к ней, а к ее вечным соперникам — клану Кивутар, что селится вдоль западного берега залива. Там плохой берег, много мелей и шхер — но варгов это не остановит. Вскоре будет построена новая гавань, возобновится торговля… И кто же после этого назовет себя Хозяйкой Похъёлы?

А тут еще новая забота — эти северяне, когтистые охотники на тюленей из клана Этелетар! Что им не сидится на своих ледяных торосах? Почему они всё чаще появляются в окрестностях Туони, зачем шастают вокруг отравленной Луотолы? Лоухи вспомнился их вожак, что прилетал к ней в середине лета — якобы в гости. Могучий тун, неприятно напомнивший ей Белого Карху. Такой же тяжелый и медлительный — и как только летает? — но моложе ее, белоголовый и белокрылый. И кажется еще огромнее из-за толстого слоя пуха под перьями. Иначе на Вечных Льдах не выжить. Его речи были вежливы и почтительны, но глаза — как бездонные воды ледяного моря Руйян-мери, похожие на жидкий металл. Он наверняка что-то разузнал про сампо… Лоухи бы охотно пустила его в Луотолу, чтобы он там подох, — но вдруг у него получится добраться до мельницы? Это будет конец всего…

— Мама…

Лоухи обернулась:

— Что?

— Я его не вижу.

Ильма стояла в центре круглого светлого зала. Вдоль его стен были рядами расставлены лари, которые под страхом смерти запрещалось открывать кому-либо, кроме Лоухи и ее дочки. Пол в этом зале выглядел так, словно его создала сама скала: повинуясь магическому приказу, сморщилась и свилась в сходящуюся спираль. Между гребнями спирали, в неглубоких канавках, камень порос зелеными и бурыми пятнами лишайников, и каждая из этих канавок вела в середину, к небольшому круглому колодцу с прозрачной водой. Весь зал был устроен так, что казался зеленым, с красными прожилками, глазом, а колодец — его зрачком. В это оконце — зрячую гадательную чашу рода Ловьятар — и заглядывала Ильма.

— Ильмаринена нигде нет, — в голосе девушки прозвучала легкая растерянность. — Вода не показывает его!

— Дался тебе этот Ильмаринен, — досадливо проворчала Лоухи.

Лоухи со всеми своими новыми бедами почти забыла про предсказание и парня из рода Калева, который якобы отберет у нее сампо. Слишком ясно теперь ей стало, что предсказание было ложным. Даже туны не смогли совладать с сампо — куда уж жалким бескрылым людям? Она бы и вовсе выкинула из головы карьяльского «героя», если бы не одно обстоятельство — именно он убил ее сына Рауни. Кипя ненавистью, она призвала на его голову гибель, и сампо посоветовало ей обратиться за помощью к Белому Карху. Так она и поступила и на этом сочла дело законченным.

Но Ильма так не считала.

— Ну что там у тебя?

Лоухи подошла, следуя вдоль спирали, и заглянула в чашу. Нагнулась, пригляделась внимательнее.

— В самом деле, — пробормотала она. — Непонятно. Не далее как позавчера один из пограничных стражей послал сигнал, что граница нарушена… Может, ошибка? Идол там стоит не первое столетие, мог обветшать… И с чего ты взяла, Ильма, что это был именно тот карьяла? Он что, безумец — лезть в Похъёлу сразу после того, как убил нашего Рауни? Небось отсиживается под крылышком у старого Вяйно, чтоб им обоим пусто было…

— А я уверена, что это он, — упрямо сказала Ильма. — Предсказание гласило…

— Да забудь ты про это предсказание! Не до него!

Девушка задумалась, накручивая на палец прядку иссиня-черных волос.

— Ну ладно, — словно одолев сомнения, сказала она. — Сейчас я тебе докажу.

Она подошла к одному из ларей и вытащила веретено. На белой пуховой пряже четко виднелись грязные отпечатки.

— Это еще что?

— Мое веретено, — кратко ответила Ильма. — Ильмаринен взялся за него рукой. А рука-то была в крови — его перед тем крепко избили. Сейчас попробуем поискать на кровь — ошибки не будет.