Анна Гурова: Земля оборотней

— Не трогай меня, — неприязненно сказала Айникки. — У тебя руки холодные, как у лягушки. И сама ты на лягушку похожа!

Хлёкк и бровью не повела — она не знала языка карьяла. Айникки отняла у нее руку и пошла вперед. Сбиться с дороги было трудно: впереди сиял такой яркий свет, что Айникки уже заранее щурилась, закрывая глаза ладонью. Хлёкк упорно топала позади. Карлица не отходила от нее ни на шаг ни днем ни ночью, и Айникки успела ее возненавидеть. Тем более что Хлёкк явно платила ей тем же.

Девушка подошла к арке и остановилась, не решаясь войти внутрь. Ее глаза постепенно привыкали к свету. Кстати, свет оказался не ослепительным, а мягким и рассеянным. Его излучали сами стены небольшой круглой пещеры — точнее, ледяные кристаллы, которыми густо зарос ее свод. Голубые, розовые, сиреневые кристаллы, и каждый светится по-своему…

Если потолок и стены зала выглядели как сияющая аметистовая щетка, то пол был совершенно гладким — хоть на коньках катайся. В центре зала расположился Карху: стоял и длинным острым стилом чертил на льду какие-то знаки, сплетая их в замысловатые узоры. Он был так погружен в свое занятие, что долго не замечал прихода Айникки. А она не спешила отрывать его от дела, стояла и любовалась… Вот поистине волшебное место! Если долго смотреть на рунные надписи, сходящиеся к центру, начинало казаться, будто зал медленно движется по кругу. Все сильнее кружилась голова; Айникки почудилось, что она высоко в небе, под самым небесным куполом. Вот Карху стоит на самой ступице Мировой Оси, а мир торжественно и неуклонно поворачивается вокруг него. В ушах Айникки понемногу зазвучала удивительная музыка. Она могла бы поклясться: эту тонкую, завораживающую мелодию наигрывают сами руны…

— Ну, чего тебе? — рявкнул Карху — и волшебство разрушилось.

Айникки испуганно моргнула. Она на миг вообще забыла, зачем пришла. Потом вспомнила, взяла себя в руки и спросила с вызовом:

— Сколько мне еще сидеть в этом подземелье?

Карху взглянул на нее холодно:

— Что случилось?

Айникки напоказ всхлипнула — хоть и знала, что на Карху это не действует, — и принялась жаловаться. Зачем он привел ее в это ужасное место? Хуже всего — вечная темнота! День проходит за днем, и все они одинаковы. Нет, ее глаза уже понемногу привыкли к красноватому свечению съедобных мхов, Айникки уже могла разглядеть рдеющие очаги слепых карликов — и их самих, и даже тени их мертвецов. И все они следили за ней. Особенно эта злобная ворчунья Хлёкк! Что-то бурчит себе под нос, ни слова не разобрать, да еще и глядит на нее зверем — как будто Айникки сделала что-то плохое ей или ее семье…

— Так я не понял, чего ты хочешь? — устало спросил Карху, откладывая стило.

— Я на воздух хочу, на солнце! — воскликнула Айникки. — Не могу больше жить в этом подземелье! Заболею и умру!

Карху нахмурился.

— Вот еще мало мне забот, только тебя выгуливать не хватало. Ладно, собирайся, пошли.

— Куда? — опешила Айникки.

— Наружу. Сама же просилась.

Вскоре Карху вывел до глаз укутанную Айникки из главного входа своей пещеры. Хорошо, что день был пасмурный! Иначе бы она точно ослепла. Оказавшись снаружи, Айникки уже и сама была не рада. Стояла и шаталась, уцепившись за локоть Карху. У нее снова закружилась голова. Дышать было нечем, в рукава тут же полез жгучий морозец. Со всех сторон высились заснеженные громады гор. Далеко внизу, в долине, словно шуба наброшена на землю — но потом Айникки поняла, что это леса. Огромные ели — как трава, если смотреть сверху! Незнакомые, пустые, мертвые земли. Куда же, в какие дали ее затащил Карху?

— Ты гуляй, гуляй, — буркнул он и уселся на пороге своей пещеры, подставив лицо солнцу. Айникки послушно прошлась туда-сюда по тропинке. Под снегом что-то потрескивало — должно быть, еловые ветки. «Не так уж тут и высоко, если деревья растут!» — с надеждой подумала Айникки и спросила:

— Куда ведет эта тропинка?

— В Похъёлу, — ответил Карху, не открывая глаз.

«Ага… Значит, в обратную сторону — земли карьяла…»

Айникки снова повернулась к заросшей лесом долине. Карху сейчас не смотрит — эх, вот бы кинуться вниз, да кубарем — до самой опушки! Вот бы сейчас лыжи или сани — никакой медведь не догонит! «Остынь», — приказала себе Айникки. Это все пустые мечты; если она в самом деле хочет сбежать, то должна всё хорошенько продумать, а главное — выяснить намерения Карху.

Зачем он увел ее с собой? Сначала Айникки заподозрила худшее. Ей вспоминались сказки о зверях, которые похищали девушек, чтобы брать их в жены… Но таких намерений Карху не проявлял. Тогда зачем?