Анна Гурова - Земля оборотней

— Ветер — еще не все, — проворчал Аке. — Выйти-то мы выйдем, а дальше что? Вот Ахти бы подтвердил, каково ходить по Закатному морю накануне зимы! Оно и так коварно, а теперь вот-вот начнется самое время штормов! Да еще с командой из трех человек…

— Четырех, — упрямо сказала Асгерд. — Из которых по крайней мере двое — колдуны. А в бурю мы не попадем, это уж я тебе обещаю.

Аке мрачно взглянул на нее, но спорить не стал.

Отплыли тем же вечером. Аке, вставший к рулевому веслу, непрерывно ворчал, что не знает здешних вод, что в темноте никто в море не выходит и что они непременно сядут на скалу, но Ильма заверила его, что скал в проливе нет, если не приближаться к берегам.

— Надо уплывать поскорее! — постоянно твердила она. — Я чувствую, что чары начинают слабеть. Нельзя терять время! Нам придется плыть днем и ночью, не то завтра утром нас настигнут на этом берегу!

— Как ты думаешь, твоя мать погонится за нами над морем? — спросил Ильмо.

— Конечно! Ведь по берегам фьорда — владения тунов еще дня на два полета!

— Да, тогда нам надо торопиться. Эй, Йо, как там с ветром?

— Работаем…

— Давай я помогу!

Ильмо заливисто засвистел в четыре пальца.

Вскоре поднялся бриз. Полетели холодные брызги, над скалами тонко запела поземка, пузырем надулся чуть полинявший полосатый парус — и вот черные негостеприимные утесы Похъёлы остались за спиной. Ветер послушно дул на юг. По обеим сторонам длинного узкого фьорда тянулись однообразные скалистые берега. И справа, и слева — безлесые горы, покрытые пятнами лишайников, кое-где занесенные снегом. Суровая земля — камень и лед. Ильма сказала, что в прежние времена здешнее небо было черно от стай тунов из приморских кланов. Но теперь небо было пустым.

— Значит, чары еще действуют, — сказал Ильмо.

— А вот у нас в Норье, — не преминул похвастаться Аке, — такие же фьорды, но на скалах растут сосны, и вода в заливах синяя-синяя! Так приятно домой возвращаться — кажется, сама земля тебе улыбается!

— Это ты верно сказал, — кивнула Асгерд. — Все же и от тебя, Аке Младший, иногда можно услышать что-то путное.

Позади оставались многочисленные островки у берега. Вода так и кипела вокруг скал. Но Ильма оказалась права — они не встретили на пути ни одного рифа. Зато в воде то и дело попадались огромные глыбы льда.

— Должно быть, это сползают в море ледники, — сказал Аке. — Хорошо, что мы не в Руйян-мери. Вот там глыбы так глыбы! Настоящие ледяные горы, во много раз больше корабля. Попадешь между такими горами — раздавят как блоху!

— Так не надо туда попадать, — возражала Асгерд. — А если какой-нибудь растяпа туда угодит, значит, так ему и надо!

Постоянное присутствие Асгерд раздражало и беспокоило Аке. Все-таки недаром варги никогда не берут в походы женщин! Стоит закрыть глаза — и перед ним встают ее насмешливые серые глаза, высокая грудь и пышная золотая коса… При всём том Асгерд была ему по-прежнему неприятна. Аке считал ее опасной, нахальной и непредсказуемой, а главное, ему казалось, что она за ним неприкрыто следит. С утра до вечера, днем и ночью эта ведьма не сводила с него глаз — чтобы он даже случайно не оказался рядом с сампо. Можно подумать, эта адская мельница ему нужна!

Ильмо в перебранках между Асгерд и Аке участия почти не принимал. Варги, оказавшись на море, чувствовали себя дома и воспряли духом. Ему же, наоборот, казалось: еще немного, и он умрет — хоть за борт прыгай! Качка и тошнота терзали его с утра до вечера. Почти все время он лежал под скамьей и смотрел в небо, преодолевая дурноту. В бок ему упиралось сампо, упрятанное в кожаный мешок с припасами, но о нем он почти не думал.

А когда немного отступала тошнота, приходила боль. Ему вспоминался Ахти. Всегда веселый и беспечный, как солнечный весенний день — когда солнцу радуется каждый первоцвет, не думая: еще немного, и придет холодная ночь… Ахти, мечтающий о подвигах, о дальних походах. Мечтающий стать таким, как варги, — но, хвала богам, ничем на них не похожий. Ахти, отрубивший голову Рауни и без колебаний разделивший с Ильмо его миссию, больше похожую на изгнание… Ахти на камне у озера Сюэтар — впервые задумавшийся над тем, для чего он живет, и кому нужна его беспечная жизнь… Потерявший радость на берегу того озера — и снова обретший ее с поцелуем Асгерд над пропастью, посреди бурлящих кратеров… С этой радостью, бесстрашный и беспечный, как прежде, он выступил против Калмы. Неужели он не понимал, что его ждет? Может, и понимал — но разве он, подняв оружие, мог бы отступить? Особенно когда на него глядит возлюбленная…