Алексей Пехов - Новые боги

От размышлений меня отвлекли быстрые шаги и голос Вивиана:

— Крис, мы готовы.

Ученик колдуна подошел к нам, торопясь скорее передать важную информацию.

— Франциск и Дона закончили расчеты. У нас осталась только эта ночь. Если не закроем эпицентр сегодня, поднимающаяся волна уже завтра сметет границу.

Кристоф встал, готовый начать действовать немедленно.

— Дар, зови Словена. Вивиан, ты со мной. Дона, Франциск и Грэг останутся здесь и знают, что им делать.

— Я пойду с вами, — сказал я колдуну, дождавшись от-клика от оборотня.

Кадаверциан не стал возражать, понимая, что без меня им будет сложнее договориться с оборотнями.

Проходя по коридору, за окном я ощутил черную тень, лежащую на городе, и с неприятным чувством подумал о том, что всего через пару часов вновь окажусь там.

Лес казался мертвым. Молчали птицы, ушли звери. Змеи затаились в норах, попрятались ящерицы. Даже рыбы в озерах, казалось, зарылись в донный ил. И только вриколакос серыми, бесшумными тенями проносились по старым тропам.

Единственными звуками были шуршание прошлогодней листвы под их лапами и гул ветра в вершинах деревьев.

Под елями нежно зеленел ковер кислицы. Ее белые, мелкие цветочки поднимались над листьями, похожими на клевер, и издавали тонкий свежий аромат. Туго свернутые стрелы ландышей раздвигали сухой сор, покрывающий землю, готовые выпустить скрывающиеся внутри белые колокольчики. Растения не чувствовали гнетущего облака смерти, ползущего от Столицы.

Рогнеда стояла на вершине валуна. Древний камень был отколот с одного края и поблескивал ниточками слюды, тя-нущимися по гладкому граниту, с другой стороны — густо оброс мхом и травой. Неподвижная фигура волчицы казалась продолжением камня.

Она смотрела в сторону города, втягивая чуткими ноздрями его запах — мертвый и душный. Граница, которую установили некроманты, опоясывала и часть леса. Она ощущалась Рогнедой как глухая стена тумана, она пахла гнилым болотом и анисом — запахом, всегда окутывающим кадаверциан.

Оборотни непрерывно патрулировали территорию рядом с границей, но пока твари, служащие кадаверциан, не могли пробиться. Хотя вриколакос не обольщались, зная, что рано или поздно туман рассеется. Им придется уходить, вот только никто не знал, как далеко.

Словен, оставшийся в городе, каждый вечер сообщал о том, что там творится. Но постепенно его голос звучал все тише и тише. Стена глушила его, и воспитанник не мог тратить силы на то, чтобы преодолевать это препятствие.

Рогнеда замерла, чутко прислушиваясь к лесу, оставшемуся за границей. Оттуда доносились жуткие чужие голоса: рыдания, переходящие в зловещий хохот, бесконечный заунывный вой, крики о помощи, сменяющиеся невнятными ругательствами, рычание, от которого шерсть на загривке волчицы поднималась дыбом, а верхняя губа приподнималась, обнажая клыки.

За стеной тумана проносились быстрые черные силуэты. Иногда казалось, что они пытаются прорваться сквозь пре-граду, но застревают в сером киселе и нехотя отползают обратно. Граница все еще держала их.

Рогнеда отвернулась от мертвого города и стала спускаться.

Молодой оборотень оглянулся на них через плечо и одним прыжком вновь скрылся в кустах.

Переглянувшись, Иован и Рогнеда бросились за ним, на ходу меняя облик. Три зверя неслись вдоль стены тумана, то приближаясь к ней, то теряя из вида.

Через несколько минут к ним присоединилась белая тень. Велед, длинным прыжком перемахнувший через поваленное дерево, побежал рядом с Иованом, но серый волк огрызнулся на него, и тот тут же отстал, держась позади.

Ельник закончился, земля под лапами стала суше. На песчаных пригорках золотыми колоннами поднимались ровные стволы сосен. Между ними свободно гулял ветер, покачивая вершины. Белый мох был взрыт еще прошлой осенью кабанами, искавшими сладкие корни, и теперь везде виднелись проплешины голой земли.

Из-за деревьев выскочила молодая серая волчица, гибкая и грациозная. Приблизилась к Веледу, тот на ходу ткнул ее носом в шею. Она пробежала рядом с ним несколько шагов и отстала, вновь теряясь в чаще.

Холм пошел под уклон, впереди появилась поляна, заросшая багульником. Узкие листочки лесного розмарина отливали серебром в сумраке ночи. Дурманящий запах, ви-сящий в воздухе, заслонял собой едкую вонь, расплывающуюся над землей.