Вадим Воинроз - Тет-А-Тет с Отражением

Я побрела в глубь леса, не оборачиваясь, зная, что она выжила, и, не понимая как. Неужели она настолько сильна?

Я шла. На меня вдруг закапал дождь. Смывая с меня последних червей. Омывая меня во все черное. Этот пепел грязью оставался на стволах деревьев, на мне, моем лице, глазах, губах.

Я брела в эту глубь с отрешенными глазами. Ничего не видя. Ничего не слыша.

Лишь сверху, словно пепел моего мира, пепел моих воспоминаний омывал мое тело и эту грешную землю.

Но я знала, что совершены еще не все грехи. Я знала, что я еще вернусь, что я еще встречусь с ней. И эта встреча будет последней для нас обеих. Их часы сочтены.

Как же тленен этот мир. Он прогнил насквозь. Как же хотела я в тот момент, что бы весь мир стал одним сплошным пеплом и развеялся по холодному мраку, разорвав все существующие цепи и догмы. Умирая навсегда. Блуждая в бесконечной бездне тьмы.

Конец второй части.

Тет — А - Тет с Отражением.

Ночь была в своем апогее. Я рассказывал историю Ады, и передо мной мысленно проносились все те картины, что сейчас мне рисовал мой разум. Все представало словно наяву. В тот день, вернее в ту ночь, когда мы с ней были вместе, я корил себя за то, что просто не мог встать и уйти, хотя так хотелось. Мне и сейчас сложно поверить, что действительно, я какой-то частью себя смог полюбить эту ведьму.

Насколько же все было сложным. Я постоянно отгонял от себя мысль, что мне придется подойти к той части моего повествования, в которую я отчаянно отказываюсь верить сейчас.

Падший сидел на из неизвестно откуда взявшемся кресле в своем мире. Граф попивал красное вино из бутылки, хотя из кожи вон лезет, дабы показать себя личностью аристократичной.

Лишь один Новенький сидел прямо на полу там, где его мир был такой же, как и комната, в которой я сейчас находился.

Все, что я сейчас рассказываю… Разве это не исповедь? Смешно, но я хочу, что бы я сам себя понял. Возможно, это единственный способ разобраться в себе. Но ни одно из моих отражений не способно отпустить мне грехи.

На что я хочу обречь себя сегодня? Я знаю, что с первым лучом рассвета, я покину эту комнату навсегда. Я попытаюсь исправить. Попытаюсь, словно птица разбиться о стену, с надеждой на то, что у меня все же получится спасти то малое, что у меня еще осталось.

— А тебе ведь была приятна эта ночь? Не так ли? — ухмыльнулся Граф.

— Тебе нужен ответ? — ответил за меня Падший.

— А теперь, мой милый мальчик, я расскажу тебе, как появился на свет я. — Граф театрально взмахнул руками в стороны. Он подбежал к глади зеркала, прижавшись к ней щекой, и пытался пронзить насквозь своим взглядом Новенького. — Как жаль, что она сразу не рассказала, что произошло с ней. Она потупила наши чувства! Она заставила любить себя. Но это было не больше чем страсть. Слепая страсть, обнажившая наши сердца.

Граф запрокинул голову назад и судорожно засмеялся. Я даже не пытался его перебить. Пусть расскажет, раз ему так хочется. Падший лишь усмехнулся и помотал головой.

— Знаешь, как я хотел отомстить за родителей? Думаешь, мне не жалко было девчонку? Мне было жалко тот мир, что я потерял! Я не мог дальше сидеть тихо и спокойно в голове этого остолопа! — Ударив кулаком по зеркалу, Граф ткнул пальцем в мою сторону. — Настал миг, когда я проснулся. Когда я захотел взять власть над его телом и быть собой! Я хотел мести, мести и еще раз мести!!! Но что я мог???

Новенький с испугом в глазах смотрел на мир за гладью зеркала, к которому прильнул Граф. От его дыхания, стекло затуманилось.

— Но как я понял, ты лишь одна сторо… — начало робко мое новое отражение, как его перебил все тот же безудержный и вспыливший Граф.

— Да ни черта ты не понимаешь! И ни поймешь! Ты должен это чувствовать!!! Я хотел убить ее, но знал, что не могу и пальцем до нее дотронуться, пока она этого не пожелает! Я просил ее, что бы она научила меня быть вампиром! Настоящим! Ни тем, что я был! Я хотел иметь другую цель, нежели просто существовать! Я хотел жить новой жизнью и со вкусом, но сначала отомстить, а затем у меня была бы впереди вечность!!!

Я смутно понимал, что заставило Графа сейчас метаться в своем отражении и кричать. Хотя, он никогда особой усидчивостью и спокойствием не отличался.

— И она согласилась. Весь день, мы просидели в ее душной избенке. Она не пыталась рассказать, что же дальше было с ней, мне и не нужно было. Я уже был сыт по горло ее россказнями, когда он, — его указательный палец все еще был направлен на меня — жевал свои сопли. Она не давала мне теории, просто сказала, что бы я готовился. Сказала, что инстинкты вампира возобладают. Несмотря на то, что она была вампиром, она оставалась все еще ведьмой. Даже больше ведьмой. И это я был тем самым инстинктом! Это я, кто спас его жалкую задницу! — Граф вновь ткнул в мою сторону своим пальцем. Меня это начинало раздражать.