Вадим Воинроз - Тет-А-Тет с Отражением

— Она слишком амбициозна! Ты можешь рассуждать! Ты должна понять меня!

— Ева тоже может рассуждать, и уверена, когда она придет в сознание, ей не понравится все то, во что ты нас втянула! Какова твоя цель?

— Я беременна… — прошептала Изольда.

Я судорожно стала глотать ртом воздух.

— ЧТО?!? Ты понимаешь, что это???

— Да.

— Ведьма, что выносила ребенка вампиру…

— Я знаю. Поэтому, когда Ярослав обретет главенство над кланом, я тоже стану вампиром…

— Да он использует тебя!!! Ты что, не понимаешь?!?

— Я всегда буду с ним, и отдам свою жизнь ради него.

— Неужели этот упырь стоит того? Очнись!!!

— Как я вижу, ты не собираешься его отпускать…

— Ни за что!!!

— Тогда я уйду с ним… — Изольда взметнула в воздух землю, и окутала ей струи огня, тем самым, потушив и обезвредив их.

— Ты никуда не пойдешь.

— Да неужели… — коварно усмехнувшись, ее тело стало постепенно обращаться в прах и развеиваться по ветру, движением руки она обняла Ярослава, и они оба обратившись в пыль, развеялись по ветру.

Во мне кипел гнев. Я готова была крушить. Моя беспомощность не давала мне покоя. Странное напряжение, царившее вокруг, спало, и я поняла, что магический круг перестал действовать, а это означало только одно. Время вновь пришло в движение, и скоро нас найдут девочки. Нам предстоял серьезный разговор.

Смертельный союз вампира и ведьмы… скрепленный узами обреченной любви.

"Любовь, любовь — гласит преданье —

Союз души с душой родной —

Их съединенье, сочетанье,

И роковое их слиянье,

И… поединок роковой…"

1851–1852, Федор Тютчев

Я сидел и слушал. Мне неимоверно трудно было поверить во все это. В голове совершенно не укладывалось, что такая могущественная ведьма сейчас сидит передо мной. На миг, я даже усомнился, что сказанное ею — правда, но эта мысль исчезла быстрее, чем я успел еще раз подумать о ней. Моя ненависть, иссушавшая меня с самого начала, таяла, не оставляя следов. Наваждение сонной пеленой заволакивало разум. Ее черты лица, запах… Я вновь и вновь понимал, что человек не может иметь такой красоты. По крайней мере, обычный человек. Но за последнее время, весь мир перевернулся вниз головой. Все привычное рухнуло, и меня затянуло в этот круговорот.

Ада встала и молча стала расхаживать по комнате. Я словно ощущал, что она снова чувствует боль и горечь того момента, которого, несомненно, считала предательством.

— Ты до сих пор не можешь ее простить? — спросил я.

Усмехнувшись, она подошла к окну.

— Что ты знаешь о предательстве? Ты и представить не можешь, какого это, считать родного человека предателем. До конца не верить в очевидность вещей. Отрицать и не верить. И все равно, что все факты, стоящие перед тобой указывают на обратное. Мы все были одной большой семьей. Больше чем сестры. И даже осознание того, что во всех нас течет различная кровь, не меняло того общего и глубинного смысла. Семья…

— Семья?.. Ты видно забыла, о чем говоришь. Из-за тебя, я потерял семью. То, чем я дорожил больше всего. Ты забрала их у меня, и сейчас хочешь вдобавок перевалить на меня свой груз ответственности???

— Ты сам сделал свой выбор.

— Какой выбор??? Ты, ничего не объясняя, просто воспользовалась мной. Ты мне можешь сейчас объяснить — Почему??? — на моих глазах вновь выступили слезы. Больнее всего было оттого, что я не мог ничего изменить. В такой короткий срок я потерял все. У меня осталась лишь своя жизнь. Бессмертное существование, в котором я отчаянно не мог найти смысл…

Ада подошла ко мне, и присев на корточки положила свои руки мне на лицо.

— Порой мы не можем понять того, что нам предначертано. Сейчас я могу помочь тебе лишь тем, что расскажу тебе все. Потом, и только потом, ты сам сможешь найти ответы на терзающие тебя вопросы. Homo sum et nihil humani a me alienum puto. - она поднялась и села мне на колени. В следующую секунду я почувствовал ее поцелуй.

Если честно, то я совсем не понял, что она сказала в последнем предложении. Я не сопротивлялся ей, даже если бы захотел, не смог. Тело словно чувствовало ее власть. Но самое страшное заключалось в том, что я сам хотел находиться в ее власти. С каждым новым поцелуем, я слышал, как уходит моя боль. Я не забывал, лишь прятал ее глубоко, так глубоко, что она переставала существовать. Я обнял ее, и не хотел отпускать. Не желание и не страсть… и тем более не любовь. Даже глупо было бы говорить о каких-либо чувствах. Я просто нуждался в ней, так сильно как ни в ком другом сейчас…