Светлана Уласевич - Ты

Художник с любовью принялся вырисовывать белые лебяжьи крылья. В памяти ещё стоял образ Иисуса. Он не мог объяснить случившееся. Но те чувства, которые испытал, глядя на Него, не забудет никогда. Они и сейчас грели его, возносили ввысь и дарили душе странную лёгкость и покой.

Облака. Красивые ярко-алые и золотистые. Сколько времени он провёл, любуясь ими. Встречая и провожая закаты, рассветы. Трава, холмы. Долгое безмятежное лежание под бесконечным, бескрайним небом. Чёрным звёздным, тёмно-синим, зеленоватым, бирюзовым, ярко-голубым, лазурным, оранжево-розово-красным, сиренево-синим и снова чёрным звёздным.

С каждым мазком из души уходило что-то тяжёлое, гнетущее, забирая с собою и энергию. И едва Адреан сделал заключительный штрих, как в беспамятстве упал на пол. Снились сны. Странные.

Темнота, в которой он куда-то бредёт. Потом падает. Приходит в себя во тьме, но чувствует под собою холод камня. Из мрака к нему летит картина, резко затормаживает и зависает над ним. Джоконда. Она внимательно смотрит на него, словно изучая. Потом улыбка становится шире, шире и вот она уже безумно хохочет, запрокидывая голову и сотрясая плечами.

Сзади на плечо ложится чья-то рука. «Молодец, сын, — вытирает слёзы Леонардо да Винчи. — Я тобой горжусь! Наконец-то ты взлетел!» И в ту же секунду он видит под собой стремительно несущиеся закатные облака. Он мчится вперёд, рассекая предвечерний воздух. На секунду облака раскрываются, и внизу виднеется земля. Каждую клеточку охватывает страх, но полёт продолжается, скорость нарастает, и душу охватывает бурное ликование и восторг.

Облака исчезают. Впереди розовая дымка. И вот прорисовывается образ Иисуса. Он смотрит на него и благосклонно улыбается. Художник вздыхает и протягивает вперёд к Нему руки, всеми силами души желая выразить свою благодарность и лучшие чувства.

Чья-то рука снова хватает за плечо. «Возвращайся назад, — говорит старый учитель, — тебе ещё многое надо успеть на земле, мой мальчик. А я буду с Ним за тобой следить. Помни меня и не забывай разминать свои крылья! Они даны, чтобы летать, а не волочить их сложенными по земле!»

И вот он приходит в себя в своей студии. Поднимается и пошатывающейся походкой идёт к окну. Расшторивает его и видит восходящее солнце. Оно медленно встаёт из-за городских домов и протягивает к вампиру свои лучи. Адреан немеет от ужаса не в силах пошевелиться, а свет всё приближается и приближается к его подоконнику.

Восход прекрасен, настолько, что хочется плакать. Бессмертный пытается отойти и задвинуть шторы, но тело не повинуется. Оно застыло. Хочется кричать от ужаса, но связки не слушаются. А лучи всё тянутся и тянутся к нему! Вот он уже чувствует их тепло на своей коже! Туловище покрывается холодным потом, но лучи всё равно жгут и пекут. Он вздрагивает и падает. Тьма. Тишина и безмятежность. «Неужели так выглядит смерть?»

Адреан спохватился на холодном полу в своей студии около окна. Тело всё ещё било и трясло. Иной стёр холодный пот со своего лба и огляделся. Из приоткрытой шторы пробивались вечерние сумерки. «Экзамен! — током прошибло у него в мозгу, и он тревожно глянул на часы. — Опоздал! Они ждут уже пятнадцать минут!»

Молнией вскочив, преподаватель наспех застегнул пуговицы, схватил кейс, пальто, пиджак и рванул на улицу. Брать машину — лишняя трата времени, и он прыгнул вверх, надеясь добраться по крышам. Но не тут-то было. Уставшее тело почему-то грузно приземлилось назад. «Налетался!» — скептически подумал вампир, открывая машину. Он чувствовал себя измотанным и утомившимся…

— Глянь ты! — удивлённо выдохнул сторож, провожая взглядом влетевшего на всех парах преподавателя. — Ещё и бегаешь!

— Работа такая! — бросил уже откуда-то сверху лестницы молодой учитель.

Адреан выскочил из-за угла прямо на собирающихся уходить студентов. Те испуганно подпрыгнули, попятились назад и поспешно спрятали за спину секундомеры.

— Извините за опоздание, — обронил, останавливаясь и переводя дыхание, экзаменатор. — Первая семёрка за мной.

И он открыл аудиторию. За ним робко последовали хорошисты, вместе с Катей и Миленой. Дрожащими руками, студенты вытянули билеты и пошли готовиться. Преподаватель зевнул и откинулся на спинку стула. Когда первая пятёрка была позади, стул перед ним заняла Екатерина.

— Итак, леди, чем вы меня обрадуете? — спросил экзаменатор, глядя на почти пустой лист.

— А что вы хотите? — заигрывающим тоном поинтересовалась она.