Ирина Цыганок - Хозяйка перекрестков

Гнездо Макоши гордилось восьмигранной башенкой над основным срубом, крыша выслана золоченой деревянной чешуей, наверху вместо конька — утица. Частокол, огораживающий двор, начинался не меньше чем в двухстах саженях от терема. Само святилище было еще дальше, на холме, но Моревна сразу свернула к жилым постройкам. Взопрела пока шла от перепутья.

— Какие гости! — Премудрая жрица Матери Справедливости вышла встречать на крыльцо, едва Марья миновала привратные столбы. — Здравствуй, Знающая! — махнула поясной поклон, когда та достигла крыльца.

— Здравствуй, Пряха! — Ответила ей Моревна тем же.

— Заходи.

В сенях подруги обнялись. Марья перевела дух.

— У-уф! — устало выдохнула она. — Аж, спину заломило!

— Что, смутный путь плутает? — Забеспокоилась служительница Макоши.

— Нет, — отмахнулась гостья, — притомилась, пока к тебе от камня брела. Одежа, вон, пропылилась вся.

— Так мы сейчас баню справим. Пока станешь париться, я пироги заведу.

— Недосуг мне мыться-париться. Да и пирогов, пожалуй, не придется поесть…

— Вот, еще! — Елена подхватила подругу под руку. — Мы с тобой сколь лун не виделись?

— С травня.* (травень — май по древнерусскому календарю) — Напомнила та.

— Ну, тот раз не считается. Так что проходи, располагайся. Сначала баня — после разговор.

Еще раз, оглядев свой потемневший от пыли наряд, Марья сдалась.

— Уговорила!

Только, когда, напарившись, сели пить медовый квас, она завела с хозяйкой разговор о главном.

— Палагия из Торжца у тебя ныне?

— У меня. Только нынче на дальний починок ушла. А ты никак об оборотне выспрашивать явилась? — Догадалась жрица.

— О нем. Верный ли слух?

— Боюсь, верный. — Служительница Макоши стала серьезной. — Повитуха, хоть баба и молодая, да дошлая. Не первые роды принимала. Но тут, как щенка мертвого вынула, спужалась, да и дернула прямиком в степь. Тем и спаслась! К себе домой в Торжец идтить опасается. Оставила ее пока при Гнезде обретаться. Даром хлеб не есть, а работа всегда найдется.

— Да уж ты, любому работу приищешь. — Усмехнулась Марья.

— По труду и честь!

— Ладно, труженица, напоила-накормила меня, ан пора назад отправляться. Гости у меня в тереме дожидаются, да не больно терпеливые.

— Это кто же?

— Князь Даромир со воеводою.

— Ах, Даромир! — Елена Ольгердовна многозначительно хмыкнула. — Ну-ну, передавай поклон им обоим. Как там, Сувор на здоровье не жалуется? Пупок в другой раз не развязался?

— Вроде нет, а был случай?

— Был. — Елена рассмеялась, припоминая. — Умных людей кони носят, а есть дурни, что коней на себя громоздят… — Жрица рассказала, как несколько седьмиц назад вежский воевода на спор пытался поднять жеребенка, да живот надорвал. — Грыжу-то я старику вправила, а вот мозги — сомневаюсь!

Марья посмеялась вместе с подругой.

— Князь бает, Буриджи-хан в поход на Вежу хазар созывает. А перед большим походом, вроде, решил сам до Торжца пути разведать. Может и город захочет на зубок попробовать. Ты у нас кощунья знатная, не подскажешь, где бы нам зверя сего подстеречь?

— Тут и колдовство не надобно. Хан ваш и впрямь в Торжец подался, да только не напрямки. Решил наперед в стойбище к ногаям заглянуть. На Залесской дороге странники его видели.

— К ногаям? — Переспросила Марья. — Щенков своих, что ли проведать?

— Все может быть. От их кибиток до Торжца два дня хорошей скачки. Но Буриджхан, помяни мое слово, гнать не станет, поведет дружину вдоль реки, камышами.

— Что ж, спасибо за хлеб, за совет. Засиделась я. Смутные пути изменчивы, как бы еще к утру возвернуться.

— Иди уж. Поберегись на охоте-то. Волкодлаки ныне пошли злые, верткие!

— Ничего, милостью богини, управимся.

Моревна поднялась с лавки, оправляя платье. Поклонилась домовым и хозяйке за прием. Пряха вышла проводить подругу. На крыльце та вдруг остановилась.

— Даромир замуж меня звал. — Произнесла без связи с предыдущим разговором.

— А ты?

— Отказала. — Марья устремила взгляд на убегающую за ворота тропку.

— И правильно. Твоей Хозяйке свадебные песни не по нраву.

— Ну, счастливо оставаться.

— Что, даже не поведаешь, как князь отказ твой принял?

Марья покачала головой, не глядя на подругу.

— Ладно. Будет охота — расскажешь. А теперь, скатертью дорога.

Моревна зашагала, как велит обычай, не оборачиваясь. Жрица плеснула ей на след водой — чтобы путь был легким.

Солнце давно скрылось за окаемом, но когда Марья покидала Макошину обитель, все еще было светло. А когда добралась до камня на перепутье, в небе показались первые звезды. Месяц выеденным блином повис на небе. В синем воздухе, с тонким писком вились комары. Марья уперлась ладонью в шершавую поверхность каменной бабы, за день солнце так и не сумело нагреть ее. Женщина глянула в ночное око богини и так, задравши голову, шагнула в камень.