Юлия Латaынина - Сто полей

Ванвейлен бочком двинулся в сторону.

– Осторожней!

Одна из каменных половиц под Ванвейленом заскрипела и начала переворачиваться. Ванвейлен взмахнул руками. Куртка его нанизалась на каменный шип, торчащий сбоку. Несколько мгновений Ванвейлену казалось, что куртка удержит его на месте, но потом дрянная здешняя ткань треснула и разорвалась, и Ванвейлен полетел вниз.

– Эй, вы живы? – закричал Марбод, подходя к дырке.

– Спустите фонарь, – узнаю.

Марбод спустил фонарь. Ванвейлен огляделся и хмыкнул. Ступенька, видимо, была предназначена специально для дураков и проворачивалась на шарнирах. Под ней начиналась глубокая яма, в дно которой были вбиты заостренные колья с железными колпачками. Но за много веков в подземелье проникла вода, колья сгнили, и теперь Ванвейлен плюхнулся в затхлый суп из деревянных хлопьев. Ванвейлен пошарил под задницей и выудил оттуда парочку заржавленных наконечников.

Марбод свесился вниз.

– Ну и ну, – спросил он, – это они сами сгнили или это вы их заколдовали?

– Сами сгнили, – отозвался Ванвейлен.

Марбод кинул ему веревку и вытащил наверх.

Через полчаса нашли нефритовые полки с книгами: не истлевшие свитки, не доклады небу. Ванвейлен раскрыл кожаный том: в руках негромко хлопнуло, вспучилось серым. Кукушонок был куда проворней Ванвейлена: выбил книгу из рук и подхватил ее в мешок. И тут же – во второй. Мешок пошел прыгать, загудел. Что-то больно впилось в лоб, потом в щеку. Ванвейлен глянул: пчела с полосатым брюшком.

Поднес факел пониже к полу: целая россыпь костей.

– Господи, – сказал Ванвейлен, – сколько покойников.

Марбод Кукушонок решил, что под покойниками Ванвейлен имеет в виду не кости, а пчел, и кивнул. У аломов была такая легенда, что последние защитники города превратились в золотистых пчел. И точно: пчелы в этих местах были необычайно злые, нападали на человека без повода, а уж если какая затесается под доспехи…

– Хорошо еще, что весна, – сообщил Марбод. – Летом они бы успели нас заесть до смерти.

– И что нам с этим делать? – спросил Ванвейлен про колыхающийся мешок.

Марбод усмехнулся:

– Сидели бы в осажденной крепости – сбросили бы со стены. А так – выкурим и мед съедим. К весне, однако, мало осталось.

– И часто они живут в старых книгах?

Марбод осторожно поднес факел: на всех томах замерцали дырочки.

– Так уж их, сволочей, закляли, – сказал Марбод. – Книгочеями были, книгочеями и остались.

– А что вы ищете в этой пещере?

– Я с Медведем поспорил, что меня не сожрут.

Ванвейлену не понравилось, что Марбод врет колдуну.

– Неправда, – сказал он. – Вы ищете заколдованное озеро. А чего вы при этом хотите от меня?

Марбод внимательно поглядел на собеседника. Вдруг лицо его нахмурилось, и он спросил:

– Это еще что за штука?

Ванвейлен глянул вниз и остолбенел. Уходя с Марбодом, он отдал мешок со снаряжением прибежавшему к горе Бредшо, во избежание неприятностей. И только небольшой лазерный пистолет, сунутый им в карман куртки, остался на месте. Каменный шип порвал куртку, ствол высунулся из прорехи, предательски помаргивая линзой.

– Дайте-ка это сюда, – сказал Марбод.

Ванвейлен мертвой рукой вынул пистолет, впрочем, расписанный для конспирации зеленым и белым. К тому же в лазере имелся датчик, а на руке Ванвейлена – толстый браслет, подававший датчику сигналы. Благодаря этому из лазера мог выстрелить только Ванвейлен.

Марбод повертел в руках странную штуку, попробовал на зуб и принюхался. Штука пахла Ванвейленом. Глаза Марбода как-то странно зажглись. Несмотря на то, что ствол был не из металла, а из пластика, несмотря на то, что ни одно оружие в мире Марбода не имело такого кургузого вида и линзочки на конце, Марбод, казалось, чутье профессионала уловил в этой штуке что-то родное.

Вдруг Марбод оставил пистолет в покое и сказал:

– Где-то в горе есть дворец, во дворце озеро или река, в реке – меч последнего Белого Кречета.

– Последнего Белого Кречета? Но ведь вы тоже Белый Кречет?

– Последнего короля из рода Белых Кречетов, – уточнил Марбод.

– Марбод, строители этого храма знали гораздо больше, чем ваш народ. Золотой Улей разрушили, когда ваши предки завоевали империю. Здесь не может быть мечей ваших королей.

Марбод усмехнулся сразу тысячью отражений.

– Город разрушили век назад.

– Но песни…

– Певец в замке поет то, за что платит хозяин замка. Мы сожгли много городов, но Золотой Улей остался цел, а губернатор его поклялся в верности Ятуну Кречету и положил начало роду Мохнатого Синко. После гибели последнего из королей-Кречетов его младший сын бежал сюда, к своему верному вассалу, и сидел здесь еще полгода. Когда город взяли, узурпатор Шадаур Алом приказал его разрушить, а земли отдал Опоссумам. Город велел убить. Храм, однако, провалился сквозь землю, и некоторые поют, что в храмовом озере утонул истинный меч.