Елена Хаецкая: Завоеватели

Солдатик застонал, сильно вздрогнул и пошарил вокруг себя, как будто искал что-то в опавших листьях. Вальхейм отнял ладони от лица и бросил на него недовольный взгляд. Идти сейчас по городу опасно — в районе Морских улиц полно Завоевателей. Нужно дожидаться ночи и пробираться к дому, в центр Ахена. Анна-Стина разберется.

Подумав о сестре, Вальхейм поморщился, как от боли: она, конечно, слышала взрыв и уж наверное догадалась, что он означает. Ладно, потерпит до ночи. А к ночи он вернется. Если только кто-нибудь из Завоевателей не услышит стоны и не явится сюда поглядеть, кто же это тут прячется…

Поймав на себе сердитый взгляд Вальхейма, парнишка изо всех сил сжал кулаки. Вальхейм оторвал рукав от своей рубашки и завязал пареньку рот. Поясом связал ему руки, поглядел в мутные светлые глаза и сказал:

— Ночью уйдем отсюда. Терпи и молчи.

Глаза раненого закрылись. Вальхейм забросал солдатика листьями, сел рядом, положил на колени свой армейский карабин и стал ждать темноты.

Вальхейм знал, что до дома, пока светло, ему не добраться. Даже если он оставит здесь раненого и уйдет один, шансов почти нет: он покрыт пылью и копотью, рваная одежда запачкана кровью, своей и чужой.

В переулке послышались шаги. Вальхейм замер. Шаги приближались. Вальхейм осторожно лег на листья и приник к карабину.

Во дворе показалась высокая фигура. Вальхейм тщательно прицелился и только сейчас заметил, что наступили сумерки. Он надавил на спусковой крючок. Послышался бесполезный щелчок. Вальхейм так никогда и не узнал, почему старый верный карабин подвел его.

Завоеватель, рослый детина с висячими усами пшеничного цвета, усмехнулся, как будто увидел нечто забавное, и произнес на своем языке какую-то короткую фразу. Нехотя Вальхейм встал, опустив карабин дулом вниз. Завоеватель выхватил у него оружие и жестом приказал отойти к стене.

— Погоди ты, — сказал Вальхейм, отталкивая его. Он раскидал листья и показал Завоевателю своего раненого солдата. Капитан не хотел, чтобы парнишка оставался здесь один, беспомощный, истекающий кровью. Пусть лучше убьют сейчас.

Завоеватель бросил на Вальхейма одобрительный взгляд. Он слегка отошел, чтобы было удобнее, уперся дулом солдатику в грудь и приготовился стрелять. Светлые глаза раненого смотрели прямо на Вальхейма, и в них не было ни страха, ни упрека, одна только покорность. Вальхейм прикусил губу.

В этот момент с улицы прогремел выстрел. Все произошло так быстро, что Вальхейм не успел ничего понять. Завоеватель вздрогнул, колени его подогнулись, и он безмолвно рухнул на листья, окрасившиеся кровью. Он шевельнул рукой, вздрогнул и захлебнулся кровью, хлынувшей у него изо рта.

В сумерках Вальхейм разглядел еще одного человека. Тот быстро шел через двор. Вальхейм метнулся к убитому и схватил его карабин. Незнакомец поднял руку и проговорил:

— Не стреляй.

Опустив оружие, капитан смотрел, как приближается незнакомец. На странном человеке был зеленый плащ. Широкий пояс тускло поблескивал золотыми пряжками. На руках светились браслеты с узором в виде круто закрученной спирали. Когда незнакомец подошел вплотную, Вальхейм разглядел молодое загорелое лицо с узкими светлыми глазами.

Несколько мгновений незнакомец разглядывал убитого, и рот у него дергался. Потом перевел взгляд на Вальхейма.

— Привет, — сказал незнакомец, — я Ларс Разенна.

— Ингольв Вальхейм, — буркнул капитан. Он опустился на колени возле своего солдата и принялся развязывать ремень, которым стянул ему руки.

Разенна присел рядом, с интересом наблюдая.

— А кто это? — спросил он, наконец, указывая на раненого.

— Солдат из моей роты.

— Как его зовут, а?

Вальхейм пожал плечами.

— Он у меня с позавчерашнего дня, — пояснил капитан нехотя.

Разенна осторожно потрогал мокрую от крови одежду солдата. У него была в двух местах прострелена левая нога. Паренек часто задышал ртом.

— Бедняга, — пробормотал Разенна. — Тебя как звать?

— Синяка, — еле слышно шепнул солдатик.

— Ну ладно, Синяка, считай, что ты выкрутился, — заявил Разенна и победоносно огляделся, сидя на корточках. Он напоминал сейчас большую птицу. — Я отнесу тебя на холмы, там тебя живо починят.

Синяка доверчиво смотрел на него и молчал. Но Ингольв Вальхейм покачал головой.

— Какие холмы?

Ларс махнул рукой.

— Там, за Рекой Элизабет.

— Незачем его таскать, — сказал Ингольв. — Только мучить.

Становилось темно. Светлые глаза Ларса блестели в полумраке.