Елена Хаецкая - Желтый камень Зират

— Там много штолен? — спросил он.

— Одиннадцать. Три из них очень нехорошие. Там люди загибались быстрее всего, — предупредил жулик.

— Почему рудник прикрыли?

— Из-за войны. Это было одно из условий мирного договора. Ну что, как тебе моя идея?

Мартин обвел глазами сонную от полуденного жара площадь, недоумевая, почему никто не мчится, сломя голову, на брошенный рудник.

— Мне нужна лопата, кувалда фунтов на пять, зубило… — пробормотал он, как во сне.

Жулик покачал головой. Еще один свихнулся из-за желтого камня Зират. Если так будет продолжаться, то со временем жулик соберет с дураков, вроде Мартина, сумму, на которую этот камень можно будет купить…

— Не забудь мазь от порезов и ушибов, — поддакнул жулик, — спроси у Афзы, у нее должно быть…

Афза. Дин. Исангард. Мартин вспомнил о том, что у него теперь есть раб, и вскочил. Вот кого он заставит разгребать засыпанные штольни!

Жулик поглядел, как Мартин удаляется, окутанный облаком пыли. Возбужденно размахивая руками, он шагал по направлению к кузнечной лавке. Покупать кувалду фунтов на пять, должно быть.

Жулик вытащил монету и фыркнул.

— Дурак ты, Мартин, — сказал он вслед неукротимому алану. — Тебе жизни не хватит, чтобы перебрать все отвалы на Белых.

Негромко сказал, чтобы никто этих слов не расслышал.

Афза была красивой пожилой женщиной, смуглой, высокой, закутанной в черное покрывало с золотыми полосами на груди. Когда она поспешно закладывала засов, мелькнули тонкие, очень смуглые руки, обвитые золотой цепочкой, с которой свисали длинные подвески из бирюзы и коралла.

— Милости Алат твоему дому, Афза, — негромко сказала Дин.

Женщина склонила голову, блеснув качающимися в ушах золотыми дисками, и снова величаво выпрямилась. Дин взяла Исангарда за плечо и подтолкнула вперед.

— Посмотри на этого человека, Афза, — сказала Дин. — Я хочу как следует расспросить его… Как следует, — повторила она.

Афза перевела свои черные немигающие глаза на Исангарда, и он увидел в ее зрачках свое отражение — так ясно, словно разглядывал себя в зеркале. Скулы торчат, глаза ввалились, волосы, криво обрезанные ножом, свисают на лоб, на подбородке ямка — словно палец гончара, лепившего это худое лицо, ткнул сильнее, чем требовалось, а переделывать не стал. И без того ясно, что работа неудачная.

Исангард оторвался от глаз Афзы и посмотрел на свою маленькую хозяйку. Дин прикусила губу, словно раздумывая, что же ей делать дальше. Исангард подумал о том, что царственные манеры девочки удивительным образом сочетаются с пестрыми лохмотьями уличной плясуньи. Она была странная. И недобрая.

— Афза, — повторила Дин, — я хочу видеть его прошлое…

— Кто он такой? — ровным низким голосом спросила женщина.

— Он мой раб, — сказала Дин. — Делай с ним что хочешь. Только зря не мучай.

Последняя фраза прозвучала довольно зловеще, и Исангард попятился к двери.

— Стой, — негромко произнесла Дин.

Он замер.

— Иди сюда, — сказала Дин. — Иди, не бойся.

Он шагнул к ней, сильно побледнев. Дин услышала, как он скрипнул зубами.

— Ты поможешь мне, Афза? — спросила Дин.

Афза медленно, задумчиво сказала:

— Он может не выдержать. И рана у него плохо зажила.

— Откуда ты знаешь? — шепотом спросил ее Исангард.

— Лучше покажи, где она.

Исангард привычно провел ладонью по ребрам с правой стороны.

— Тебе повезло. Немного ниже — и задели бы печень. — Афза снова повернулась к девочке. — Он может не выдержать, Дин.

Вместо ответа Дин протянула руку к Исангарду, и он, повинуясь против своей воли, опустился на земляной пол. Афза, помолчав, принялась перебирать кувшины и глиняные чашки, расписанные бледно-голубой глазурью. Они стояли в большой нише, под которой лежали пять или шесть совершенно новых ковров. Афза равнодушно встала на них ногами, словно такая вещь, как ковры, не имели в ее глазах никакой цены. Кувшины глухо позвякивали.

— Возьми из печки огонь, Дин, — сказала Афза, не оборачиваясь.

Исангард увидел невысокую медную жаровню, по форме повторяющую храм богини Алат. Дин присела перед круглой жестяной печкой, тихонько гудевшей в углу, возле входа. В полумраке засветились угли. Зная по опыту о том, какие отличные результаты дают пытки раскаленным железом, бывший наемник похолодел.

Не обращая внимания на его взгляд, полный ужаса, Дин голой рукой взяла из печки пылающий уголь, дунула, чтобы дать разгореться, и положила на жаровню. Потом небрежно бросила горсть сероватых комков какого-то благовония, и неожиданно в комнате стало очень свежо. Исангард свесил голову. Он плохо понимал, что происходит. Женщины о чем-то вполголоса переговаривались, ходили мимо, бесшумно ступая по земляному полу босыми ногами. Потом смуглая рука, обвитая цепочкой, подсунула Исангарду белую чашку с дымящимся отваром, и он послушно выпил горькую и горячую жидкость.