Дуглас Брайан - Аквилонский странник

Кода был доставлен и явлен пред гневные очи графа. Пустынного гнома только что вытащили из постели – совсем недавно он крепко спал: глаза его глядели сонно и мутно, шерстка слиплась – ее еще не расчесывали. В пустыне в подобном уходе за шерстью не было никакой надобности, сухой климат и песок сами очищали волосы на мордочке и на всем теле Коды. Но в Аквилонии, где был гораздо более сырой климат, шерсть то и дело сваливалась, так что без особых гребней и щеток она приобретала весьма плачевный вид.

Кода моргал и очевидно ничего не понимал в происходящем.

Граф наклонился к нему:

– Где твой приятель киммериец?

– Какой приятель? – Кода заморгал. – Конан? Вероятно, где-то в замке…

– Он ушел! – заревел граф. – Он похитил моего сына и скрылся!

– Не может быть! – взвизгнул Кода, мгновенно пробудившись от состояния блаженной полудремы. – Он бросил меня одного в руках врагов? Как он мог?

И Кода оглушительно зарыдал.

Граф, несколько растерянный таким бурным проявлением чувств со стороны гнома, замолчал. Но затем новые подозрения охватили его, он нахмурил брови и прикусил губу. Гэлант с тревогой наблюдал за ним. Таким он графа Мак-Грогана никогда еще не видел.

Сказитель не без оснований опасался того, что граф, ничего не добившись от Коды, перенесет основную тяжесть своих обвинений на самого Странника. Ведь это Гэлант Странник и никто другой привел в замок Конана! А вдруг они все состоят в заговоре?…

Кода заговорил, задыхаясь и всхлипывая:

– Они сговаривались между собой… Твой сын и мой Конан. Мол, уйдем из замка, повидаем мир.

– Киммериец подбивал моего мальчика скрыться от отца? Говори! – Граф схватил Коду за плечи принялся трясти. Уши Коды мотались.

– Отпусти его! – вмешался Гэлант. – Он не вымолвит ни слова, пока ты его мучаешь.

– Да я прикажу пытать его, чтобы развязать ему язык! – рявкнул граф, однако Коду отпустил.

Обиженно потирая плечи, гном проворчал:

– Не нужно кричать и набрасываться. Я и так скажу. Это твой сын. Все он! Это он подговорил моего Конана, ясно тебе? – Кода перешел в атаку. Он подскакивал, размахивал кулачками и гневно тряс ушами. – Твой Дуглас. Он якобы мечтал уйти. Весь мир повидать! Тьфу! Было бы на что смотреть! Я, говорит, тут скучаю. Замок ему не нравится. Стены, лабиринты, скалы, верноподданные кругом – тоска. Охота на оленей, красивые гобелены – скука смертная. Думаешь, это я так считаю? Это твой сын так считает!

– Мой сын не мог произнести все эти ужасные слова! – Мак-Гроган медленно качал головой, не веря услышанному. Он был смертельно бледен, в его глазах дрожали слезы. – Нет, он находился под властью чьих-то чар… – Граф поднял голову и устремил на Коду пронзительный взор. – Это твое колдовство, не так ли?

– Я вообще не умею насылать чары, – возмутился Кода. – За кого ты меня принимаешь? За пошлого колдуна? Я только и умею, что читать мысли… Но обычно этого не делаю. Потому что мне не нравятся мысли людей. У вас отвратительные мысли!

– И о чем я думаю? – криво улыбнулся граф.

– О разной ерунде, – Кода махнул лапкой. – О том, что Гэлант привел к тебе киммерийца – возможно, с какой-то тайной целью. О том, что Конан наверняка действовал заодно с твоими врагами, О том, что твои враги… Ого! – Кода с любопытством уставился на графа. – Ты ведь знаешь своих врагов, Мак-Гроган… Это они убили твою жену, мать Дугласа!

– Молчи! – вскрикнул граф. – Вижу, ты действительно умеешь заглядывать в самые тайные уголки моих мыслей. Опасное умение. Пожалуй, я прикажу пытать тебя, чтобы ты рассказал мне побольше о моих врагах…

– Нет! – заверещал Кода. – Ну что вы за существа, люди! Чуть что – сразу пытать!… Да я тебе и так все расскажу. Все без утайки. В подробностях и с разговорами. Кто что сказал, кто куда посмотрел, кто в какое место запустил лапу… Ты знаешь, например, что твой дворецкий ворует на кухне сладости?

Дворецкий? – Граф сдвинул брови. – При чем тут дворецкий?

– Это я так, к слову… Он сладкоежка. Вот тебе тайна, которую следовало бы раскрыть. Возможно, если твои враги посулят ему несколько пудов липких сладостей из Хоршемиша, он откроет им ворота замка и впустит их сюда с кинжалами и отравленным вином…

– О чем он болтает? – Граф перевел взгляд на Гэланта. – Ты понимаешь хоть слово?

– Я думаю, – медленно произнес Гэлант, – что тебе следует рассказать мне все о смерти твоей жены. Я никогда не спрашивал тебя об Азалии, боясь причинить тебе лишнюю боль, но сейчас, полагаю, время пришло…