Дуглас Брайан - Дочь друидов

Словно бы вызванный этими словами, как по мановению волшебной палочки, в комнате для приемов появился поваренок с дымящимся горшком, который был прижат к животу – точнее, к чумазому фартуку.

– Как вы и приказывали, мой господин, – низко поклонился поваренок. – Ваша трапеза.

Назвать «это» обедом, каким-либо блюдом (к примеру, жарким) или еще как-то у поваренка язык не поворачивался. Впрочем, Тургонес был выше подобных мелочей.

Он махнул мальчику, чтобы тот уходил, взял горшок с варевом себе на колени и принялся есть, зачерпывая большой ложкой. Кабаллона ошеломленно следил за магом.

– Продолжайте, – велел ему Тургонес.

Глядя на жующегочародея Кабаллона сказал:

– Мой брат умер. Он был убит подло, злодейски. Его убил Туризинд, человек низкого происхождения, человек с отвратительной черной душой. Разумеется, после такого преступления Туризинд не мог больше оставаться в столице. Он бежал. Я следил за его, с позволения сказать, «карьерой». Иногда я выпускал его из виду на целые годы и тогда начинал мечтать о том, чтобы мне сообщили о. его смерти. Но потом он снова появлялся. Он был наемником, дослужился до капитана большого отряда… Потом, когда война закончилась, занимался разбоем… Его следы потерялись, когда его схватила тайная стража герцогства, но совсем недавно мои пастухи видели его в лесу в компании с каким-то другим убийцей – с ними была также развратная девка.

– И вы… – чавкая, промолвил Тургонес.

– И я сразу же направился сюда, потому что убить этого человека – дело чести для меня! – сказал Кабаллона.

– Что ж, – с деланным равнодушием проговорил Тургонес и вытер жирный рот рукавом своей белой, заляпанной сажей туники, – я помогу вам. Я даже не потребую от вас слишком большой платы. Мне чрезвычайно нужен человек, который согласится делать для меня грязную работу, не задавая вопросов. Аристократы просто завораживают меня, мой друг. Никто не умеет подчиняться так, как подчиняются люди с голубой кровью в жилах, – люди, привыкшие повелевать. Приказывать вам – наслаждение, а видеть вас в рабстве – высшее счастье… Впрочем, не слушайте меня. У меня сегодня хорошее настроение, вот я и болтаю разные глупости. Ха-ха!

Он весело глянул на ошеломленного Кабаллону и подмигнул ему.

– Подкрепитесь с дороги, дружище. Не желаете отведать? Кажется, здесь это месиво из съестного называется «жаркое», но я не уверен… Голод утоляет отменно, да и на вкус получше, чем помои.

И, видя, как Кабаллона раскрывает от изумления рот, Тургонес громко, радостно захохотал.

«Все складывается как нельзя лучше, – думал Тургонес, оставшись один в своей спальне. – Жаль, конечно, выводка летучих мышей, но здесь уж ничего не поделаешь. Я не мог позволить им сожрать наших врагов раньше времени. Фульгенций – просто старый глупец! Он полагает, что я буду таким же слепым и безвольным учеником, каким был он сам в пору своего ученичества! Смешно, до чего наивны бывают ученые люди… А ведь он умен. По-своему, разумеется, но чрезвычайно умен. Жаль будет убивать его. Ничего не поделаешь. Оставлять его в живых – слишком опасно. Когда я стану верховным магом, Фульгенция не должно быть на этом свете. Да и законы нашего сообщества этого требуют! Не может существовать одновременно двух великих магов. Ученик сменяет мастера лишь после смерти мастера. Придется ускорить это прискорбное событие, ха-ха… А когда Туризинд с компанией мне в этом помогут, у меня под рукой будет надежный человек, который способен устранить и самого Туризинда. Бедный, бедный Фульгенций! И он будет утверждать, что случайность не играет в нашей судьбе никакой роли? Печальное заблуждение… Жаль, что старик умрет, так и не поняв, насколько он ошибался…»

Конь, подаренный друидами, весело бежал вперед. Дертоса и Конан ехали в повозке, груженной также всякими припасами, а Туризинд предпочел путешествовать верхом на своей рыжей лошадке.

По мере того, как они углублялись в лес, дорога все больше шла в гору; почва под ногами становилась каменистой, но сам лес, как это нищ странно, не делался редким. Напротив, чаща, окружавшая путников, выглядела непроходимой. И деревья теснились друг к другу, сплетались ветвями, а любое свободное пространство между ними заросло пышным кустарником.

Трое путешественников приближались к Рабирийским горам. Дарантазии был уже близко.

Дертоса, все это время помалкивавшая, вдруг начала напевать. Это оказалось полной неожиданностью для Туризинда. Он подъехал ближе к повозке и прислушался. Голос девушки, звонкий и чистый, окреп, зазвучал увереннее.