Роджер Желязны - Антология мировой фантастики. Том 3. Волшебная страна

Не успел он пройти и нескольких шагов, как вдруг заслышал за спиною звук, напоминающий слабый гул ветра в кронах деревьев, однако ни малейшее дуновение не тревожило зачарованного леса. Юноша огляделся и увидел, что сосны преследуют его. Деревья медленно шли по его стопам, стараясь держаться подальше от меча, но и слева и справа они подбирались все ближе, и Алверик догадался: его постепенно окружают полумесяцем, полумесяц смыкается все плотнее и плотнее, пополняясь по пути все новыми деревьями, и скоро раздавит его. Алверик тотчас же понял, что повернуть вспять означает верную гибель, и решил пробиваться вперед, полагаясь главным образом на быстроту; ибо благодаря своей наблюдательности юноша уже заметил, сколь медлительна магия, управляющая лесом; словно тот, кто повелевал ею, был стар и устал от магии или же отвлекался на другие дела. Потому юноша зашагал вперед, по пути нанося удар своим волшебным мечом по каждому дереву, будь оно заколдовано или нет; и руны, что заключал в себе металл, рожденный по ту сторону солнца, оказались сильнее любых заклятий леса. Могучие дубы с мрачными стволами поникали и утрачивали все свое волшебство, едва Алверик на бегу легко касался их волшебным мечом. Юноша двигался проворнее, чем неуклюжие сосны. И очень скоро он проложил в этом странном, жутком лесу след — ряд деревьев, полностью расколдованных, что застыли на своих местах, и не осталось в них ничего сказочного либо таинственного.

И вдруг юноша вышел из мрака леса прямо в изумрудное великолепие полян эльфийского короля. Нужно заметить, что и нам ведомо отражение этого великолепия. Вообразите себе наши поляны в миг, когда ночь отдернет свой полог; поляны, зажигающие утренние огни рос на смену угасшим звездам; поляны, окаймленные цветами, что только начинают раскрывать свои лепестки, и нежные их оттенки воскресают из ночного мрака; поляны, по которым не ступал никто, кроме самых крохотных и пугливых; поляны, огражденные от ветра и от мира деревьями, в кронах которых еще таится тьма. Представьте себе эти поляны, застывшие в ожидании птичьего хора; порою в видении этом можно приметить отблеск зарева Эльфландии, только исчезает он так быстро, что мы теряемся в догадках. Ни наши благоговейные домыслы, ни сокровенные надежды сердец наших не в состоянии показать нам всю красоту росных огней и сумерек, в которых мерцали и переливались эти поляны. Но вот еще что дарит нам их отражение, те морские травы и мхи, что украшают скалы Средиземного моря и поблескивают в зелено-голубой воде на радость глядящим с головокружительных утесов. Гораздо более напоминали эти поляны морское дно, нежели привычные нам земли, — столь ясная синева разливается в воздухе Эльфландии.

Алверик застыл на месте, залюбовавшись на красоту полян, что сияли сквозь росные сумерки в обрамлении розовато-лилового и бордового великолепия куртин эльфийских цветов, рядом с которыми тускнеют наши рассветы и никнут орхидеи; а вдали, за полянами, словно ночь, темнел волшебный лес. А из глубин этого леса поднимался лучезарный, словно выстроенный из звездного света дворец, о котором можно поведать только в песне, — с его сверкающими порталами, выходящими на поляны, и с окнами более синими, чем наши небеса летними вечерами.

И пока Алверик стоял на краю леса, сжимая в руке меч, и, затаив дыхание, глядел через поляны на величайшее сокровище Эльфландии, сквозь один из порталов явилась дочь эльфийского короля. Ослепляя взгляд, сошла она на поляны, не замечая Алвери-ка. Ножки ее ступали сквозь росу и напоенный ароматами воздух и легко приминали на мгновение изумрудные травы, что склонялись и распрямлялись вновь, в точности как наши колокольчики, когда синие бабочки, беззаботно кружась над меловыми холмами, опускаются на них и опять вспархивают к небесам.

И следя ее легкий шаг, Алверик не смел ни вздохнуть, ни пошевелиться; юноша не смог бы двинуться с места, даже если бы сосны по-прежнему преследовали его; но сосны остались в лесу, не смея коснуться этих полян.

Чело ее венчала корона, словно бы высеченная из огромных бледных сапфиров; приходом своим озарила принцесса поляны и кущи, словно рассвет, наступивший внезапно, после бесконечно долгой ночи, над планетой, что ближе к солнцу, нежели мы. Проходя мимо Алверика, девушка вдруг обернулась; глаза ее распахнулись, в них читалось легкое изумление. Никогда прежде не доводилось ей видеть пришлеца из ведомых нам полей.

Алверик же заглянул ей в глаза и не смог отвести взгляда — утратив дар речи, беспомощный, замер он перед нею; воистину перед ним была принцесса Лиразель в сиянии своей красоты. И тут юноша заметил, что корона ее не из сапфиров, но изо льда.