Роджер Желязны - Антология мировой фантастики. Том 3. Волшебная страна

— Отправляйся в дорогу, — молвил правитель, — прежде чем окончатся мои дни, а потому поспеши; держи путь отсюда на восток, минуя ведомые нам поля, пока не откроются твоему взгляду земли, кои явственно принадлежат фейри; пересеки их границу, сотканную из сумерек, и отыщи тот дворец, о котором говорится только в песнях.

— Это далеко отсюда, — молвил юный Алверик.

— Да, — отвечал лорд, — это далеко.

— А обратный путь, — молвил юноша, — еще более долог. Ибо расстояния в полях тех иные, нежели здесь.

— Именно так, — отозвался отец.

— Что должно мне сделать, — вопросил сын, — когда отыщу я тот дворец?

— Взять в жены дочь короля Эльфландии, — объявил правитель.

И задумался юноша о красоте принцессы в ледяной короне и нежной прелести ее, ибо так говорили о ней легендарные руны. Песни о ней звенели на диких холмах, где растет крошечная земляника, — в сумерках и при первых звездах, но если кто пытался отыскать певца — там не оказывалось ни души. Иногда одно только имя ее звучало тихой песней снова и снова. Звали ее Лиразель.

То была принцесса волшебного рода. Боги послали свои тени на ее крестины, и феи тоже явились бы, только устрашились они при виде того, как задвигались на их убранных росою полянах длинные и темные тени богов; потому феи спрятались в куртинах бледно-розовых анемонов и оттуда благословили Лиразель.

— Подданные мои потребовали, чтобы ими правил чародей. Выбор их неразумен, — молвил престарелый лорд, — и только Темным, чьи лики сокрыты, ведомо, к чему это все приведет; однако мы, кому не дано видеть, следуем древнему обычаю и поступаем так, как скажут наши подданные в Парламенте. Может статься, некий дух мудрости, им доселе чуждый, еще спасет этих людей. Так ступай же, обратив лицо свое к тому мерцающему свету, что струится из волшебной страны и чуть озаряет сумерки между закатом и первыми звездами; свет этот будет твоим проводником, пока не придешь ты к границе и не останутся позади ведомые нам поля.

Затем лорд отстегнул перевязь и кожаный пояс и вручил сыну свой тяжелый меч, говоря:

— Меч этот, что род наш пронес сквозь века вплоть до нынешнего дня, верно, охранит тебя на пути, пусть даже дорога твоя легла за пределы ведомых нам полей.

И юноша принял дар, хотя и знал, что подобный меч ему не защита.

Неподалеку от замка Эрл, в нагорьях близ того самого грома, что грохочет летом в холмах, обитала одинокая ведьма. Там жила она сама по себе, в маленькой, крытой соломой хижине; одна бродила она по нагорьям, собирая громовые стрелы. Из этих-то громовых стрел, не на земле откованных, при помощи подобающих рун делалось оружие, способное отразить неземные опасности.

Иногда, весенней порою, ведьма эта бродила в одиночестве, приняв облик юной и прекрасной девы, и распевала песни среди высоких цветов в садах Эрла. Она выходила в тот час, когда сумеречные бабочки начинают перепархивать от колокольчика к колокольчику. Среди тех немногих, кому довелось увидеть ее, был и старший сын лорда Эрла. И хотя полюбить ее означало обречь себя на горе и скорбь, хотя это навек отвращало мысли от всего истинного, однако красота не принадлежащего ей обличья приковала к себе глубокий взгляд юного Алверика, но вот — лесть ли, жалость ли смягчили сердце колдуньи, кто из смертных ведает? — она пощадила того, кого искусством своим с легкостью могла бы погубить, и, мгновенно преобразившись, предстала перед ним в том же саду в своем истинном обличьи смертоносной ведьмы. Но даже тогда Алверик не сразу отвел глаза, и в тот миг, когда взгляд его задержался на иссохшей старухе, прогуливающейся среди шток-роз, Алверик обрел ее признательность — признательность, которую невозможно ни купить, ни завоевать при помощи ведомым христианам заклятий. И ведьма поманила его за собой, и Алверик последовал за ведьмой, и там, на холме, где находит приют гром, ведьма поведала юноше, что в час нужды может быть сделан меч — из металлов, рожденных не Землею, с покрытым рунами лезвием — меч, который, несомненно, отведет удар любого земного клинка и сможет противостоять оружию Эльфландии — любому, кроме трех главных рун.

И, принимая в руки отцовский меч, юноша подумал о ведьме.

В долине едва начинало темнеть, когда Алверик покинул замок Эрл; столь стремительно поднялся юноша на ведьмин холм, что бледный свет еще мерцал на самых высоких пустошах, когда он приблизился к хижине, где жила нужная ему особа, и застал владелицу хижины за сжиганием костей на костре во дворе. И сказал юноша ведьме, что час нужды пробил. И она послала Алверика в свой сад собрать громовые стрелы в рыхлой почве под капустными листьями.