Нил Гейман: Американские боги (др. перевод)

Да, да, конечно, я тебя задерживаю, подумал Тень. Пусть это будет самой большой из всех твоих неприятностей.

Он пошел дальше: самолет, судя по всему, был заполнен почти до отказа. Собственно, дошло вдруг до Тени, не почти, а точно до отказа, и на месте 17D сидела какая-то средних лет женщина. Тень показал ей корешок посадочного талона, она показала ему свой: места были двойные.

— Вы не могли бы занять свое место? — попросила его стюардесса.

— Нет, — ответил он. — Боюсь, не мог бы.

Она поцокала языком, сличила корешки, повела его обратно по проходу и указала рукой на пустующее кресло в первом классе.

— Такое впечатление, что у вас сегодня счастливый день, — сказала она. — Принести вам чего-нибудь выпить? Осталось несколько минут до взлета. И сдается мне, после такой беготни вам это не повредит.

— Тогда принесите, пожалуйста, пива, — сказал Тень. — Любого, какое найдется.

Стюардесса ушла.

Бородач в светлом костюме, который сидел в соседнем кресле, снова постучал ногтем по стеклышку наручных часов. Это были «Ролекс», черные.

— Опаздываем, — сказал бородач и расплылся в широченной ухмылке. Дружеским этот оскал назвать было никак нельзя.

— Простите?

— Я говорю — опаздываем!

Стюардесса сунула Тени в руку стакан с пивом.

Псих какой-то, подумал было Тень, но потом решил, что скорее всего бородач имеет в виду, что целый самолет был вынужден ждать одного единственного опоздавшего пассажира.

— Простите, если я вас задержал, — вежливо сказал он. — Вы очень спешите?

Самолет попятился от стенки терминала. Вернулась стюардесса и забрала у Тени стакан. Бородач осклабился ей и сказал:

— Не беспокойтесь, я его из рук не выпущу, — и она не стала отбирать у него стакан с «Джек Дэниелз», хотя и попыталась что-то объяснить насчет правил поведения на борту — впрочем, у нее это вышло не слишком убедительно. («Послушай, дорогуша, я сам буду судить, что мне можно, а чего нельзя».)

— Время и впрямь пищит, — сказал бородач. — Но дело не в этом. Я просто беспокоился, вдруг ты и на этот самолет опоздаешь.

— Очень любезно с вашей стороны.

Самолет вырулил на взлетную полосу и остановился, нетерпеливо гудя моторами.

— Хрена лысого любезно, — сказал человек в светло-сером костюме. — У меня для тебя есть работа, Тень.

Рев моторов. Маленький самолет рванул вперед, вдавив Тень в спинку сиденья. И как-то вдруг они оказались уже в воздухе, и огни аэропорта скользнули назад и вниз. Тень посмотрел на сидящего рядом с ним человека.

Волосы седые, с рыжеватым отливом; борода — скорее двухнедельная щетина — рыжая с проседью. Лицо морщинистое, квадратное, глаза блекло-серые. Дорогой, по крайней мере на вид, костюм цвета растаявшего ванильного мороженого. Темно-серый шелковый галстук, на булавке — серебряное дерево: ствол, ветви, мощные длинные корни.

Стаканчик с виски он держал в руке, и за время взлета не расплескал ни капли.

— Не хочешь поинтересоваться, что за работа? — спросил он.

— Откуда вы знаете, кто я такой?

Бородач усмехнулся.

— Узнать, как человека зовут, проще всего на свете. Память, умение мыслить логически, чуть-чуть удачи — всего понемножку. Ну, про работу-то будешь спрашивать?

— Нет, — ответил Тень. Стюардесса принесла ему еще пива, и он сделал первый глоток.

— А что так?

— Я лечу домой. Работа у меня там будет. И никакой другой работы мне не надо.

Улыбка на морщинистом лице собеседника ничуть не изменилась, по крайней мере внешне, но теперь Тени стало казаться, что их беседа бородача забавляет.

— Никакая работа тебя дома не ждет, — сказал он. — Там вообще никто и ничто тебя не ждет. А я между тем предлагаю тебе вполне законный способ заработка — за хорошие деньги, не слишком опасный, плюс масса дополнительных возможностей. Твою мать, я даже пенсию тебе готов назначить — если ты, конечно, до нее доживешь. Неплохо звучит, тебе не кажется?

Тень сказал:

— А имя написано у меня на сумке, сбоку. Там вы его, наверное, и прочитали.

Бородач промолчал.

— Кем бы вы ни были, — продолжил Тень, — знать о том, что я полечу именно на этом самолете, вы не могли никак. Я и сам понятия не имел, что окажусь здесь, и если бы мой самолет не завернули на Сент-Луис, ни за что бы здесь не оказался. Сдается мне, любите вы людям голову морочить. А может, маракуете что-нибудь. Так что, наверное, будет спокойнее, если мы просто прекратим сейчас этот разговор, и все.

Бородач пожал плечами.