Ширли Рейн - Мститель

Она сосредоточилась и снова попыталась хорошенько представить себе этого человека, не обращая внимания на бледное пятно, которое по-прежнему маячило на месте его лица. А потом сделала то, что, наверно, имело бы гораздо больше смысла не сейчас, а тогда, когда он сам сидел перед ней.

Однако в тот момент он настолько подчинил ее своей воле, что подобная мысль никак не могла прийти ей в голову.

Инес проникла его в сознание, вот что она сделала. Так, как прежде поступала по отношению к паукам. И тут же ее со страшной силой вышвырнуло обратно, но даже одного коротенького мига оказалось достаточно, чтобы она успела разглядеть в глубине сознания этого человека… Паука!

Невозможно, немыслимо! Снаружи человек, а внутри паук? Внезапно ее озарило.

Нет, не так! Паук, с помощью колдовства притворившийся человеком, вот кто он такой. И вот зачем ему нужен Антар. Чтобы отомстить за изгнание… нет, гибель… своих собратьев.

Но ужаснее всего было то, что колдун задумал погубить Антара, используя в качестве своего орудия именно ее, Инес. И он, без сомнения, может сделать это.

Она подняла голову. Пока солнце стояло высоко. Однако пройдет не так уж много времени и наступит вечер.

На закате неведомая сила подхватит ее, погонит к дому колдуна и заставит ответить на все его вопросы.

Инес знала, чувствовала, что не сможет воспротивиться этой силе и сделает все, что ей прикажет колдун. Предаст своего родного брата, погубит его, а заодно, может быть, и всех других людей в городе.

Она уткнулась лицом в колени и заплакала.

В конце концов Инес покинула свое укрытие у скалы Голова Болит и вернулась домой. Мама спросила: «Ну, как там бабушка Даная?» – Нормально. – Что это значит – «нормально»? Антара о чем не спросишь, у него на все один ответ – «нормально», а теперь и ты тоже эту привычку у него переняла? Не можешь поподробнее рассказать?

По тому, как сверкнули мамины глаза, чувствовалось, что даже она, обладающая поистине безграничным терпением, готова вот-вот вспылить. Будь на ее месте кто-нибудь еще, Инес это ничуть не взволновало бы. Но мама… Мама – это было совсем другое дело. Инес понимала, что ведет себя по-свински, но не врать же, в самом деле? Хотя совсем без этого сейчас, наверно, все же не обойтись. Ну и, конечно, всегда оставалось еще одно, тоже не слишком честное, но зато совершенно безотказное средство.

– Я так устала, у меня нога разболелась, а ты ругаешься, – плаксиво сказала она, шмыгая носом, точно собиралась заплакать, и постаравшись вложить в звучание своего голоса весь имеющийся в ее распоряжении запас кротости; впрочем, весьма ограниченный. Выражение маминого лица мгновенно смягчилось. Не сердись, ладно? Я… По дороге туда я встретила Терезу, мы немножко поболтали, а потом пошли посмотреть на новорожденного козленочка… у ее соседей, – добавила Инес, испугавшись, что мама может случайно столкнуться с матерью Терезы и выяснить, что та ни о каком якобы только что родившемся у них козленочке понятия не имеет.

Тереза относилась к числу немногих девочек, с которыми у Инес были, по крайней мере, приятельские отношения. Но главное, она жила на другом конце города.

Ох, как Инес не любила врать! И не умела, и не хотела. Всегда предпочитала говорить правду как она есть, не беспокоясь о том, нравится другим ее слушать или нет. Или, в крайнем случае, отмалчиваться.

– Потом я пошла к бабушке, но была там совсем недолго, – закончила она. Не хотела задерживаться. Ты же просила вернуться пораньше. Мама положила руку ей на голову и пытливо заглянула в глаза. Инес от стыда готова была сквозь землю провалиться; казалось, мама видит ее насквозь.

– Я не сержусь, – сказала мама уже мягче. Похоже, ты и вправду устала. Вид у тебя какой-то… замученный. Все уже помылись. Давай быстренько и ты полезай в лохань, а потом сразу же садимся за стол.

Антар обедать тоже не пришел, но Инес это даже обрадовало. Чем меньше она будет знать о его делах и планах, тем меньше полезного для себя сможет вытянуть из нее колдун. О том, чтобы рассказать Антару, что с ней произошло, она уже и не помышляла, потому что не сомневалась – колдун найдет способ расправиться с ней.

На этот раз за обедом разговаривал почти один дед. Приставал к папе, чтобы тот выставил на стол вина. Дескать, после купанья неплохо бы и выпить, в особенности, старому человеку, у которого все косточки ноют, и голова раскалывается, и ноги отнимаются. Он долго и нудно перечислял свои недуги, но отец остался непреклонен. Они с мамой лишь изредка перебрасывались словами – чувствовалось, что оба устали – а Трейси, так же, как и Инес, вообще ни разу за весь обед рта не раскрыла. Что было на нее совсем не похоже, но тогда Инес, поглощенная своими мыслями, не обратила на это никакого внимания.