Ша Форд - Проклятие дракона (ЛП)

«…торговцы подавили Реджинальда… припасы от лорда Гилдерика необычно опаздывают… Поставки от Сахара так и не прибыли… ни слова от Титуса…».

Коронованный огнем король хрустнул костлявой шеей, испугав Кревана.

— Да, твой трон рушится под тобой, пока ты боишься одного врага. Такой слабый король не достоин моей вечной короны.

— Драконша — не простой враг, — прорычал Креван. — Моя армия не может ее остановить, маги не могут ее найти, она даже ослепила моего Провидца! С ней никто не сравнится, а она поклялась убить меня, — кончики пальцев невольно скользнули по шраму, приподнятому неровному порезу, что рассекал его бороду и останавливался у горла.

Он был на волосок от смерти.

— Не сравнится? — искорки вылетали из дыр его ноздрей, призрак фыркнул. — О, тут ты ошибаешься. Ведь в глубинах твоей крепости скрыт охотник, которого будет бояться даже она.

Креван забыл о боли.

— Какой охотник? Где мне его найти?

Застывшая улыбка призрака вдруг стала более угрожающей.

— Там, куда ты поклялся больше не ходить.

Креван сжался. Его язык так пересох, что он едва смог произнести:

— Ты про…? Нет, — прорычал он, когда Коронованный огнем король кивнул. — В той комнате только проклятия и духи. Я не пойду на верную смерть.

— Смерть все равно заберет тебя, смертный, пойдешь ты к ней или нет. Люди — лишь капля чернил, которая может оставить след. Осторожная линия выцветет со временем, но смело начерченная линия проживет долго, — Коронованный огнем король раскинул руки. — Как ты умрешь, Креван?

Он не ответил.

Желтая сущность призрака разбухала, обгоревшие кости раздувались, затрещали. Лучи света полились из расширяющихся трещин в его черепе. Они заполнили комнату жаром, который опалил волосы на подбородке Кревана.

Он закрыл лицо рукой, когда призрак взорвался. Порыв огня и света сбил его на спину. Факелы затрепетали, огонь в камине угас. Тьма опустилась на комнату.

Креван лежал, не двигаясь, на полу часами, закрывая глаза от лиц, глядящих на него из теней.

Глава 2

Убежище Фрома

— За победу! — крикнул дядя Мартин. — За кончину этого подлого тирана! Пусть зло Гилдерика гниет вместе с ним!

Пираты подняли кружки и стукнулись ими. Они несколько дней тащили уставшие тела по дороге по Бесконечным долинам. Теперь они устроились на ночь в Убежище Фрома, крохотной рыбацкой деревушке на границе с Высокими морями. Дома были рядом, и пираты были веселы.

К счастью, им было чем поднять настроение еще сильнее.

— Кати еще бочку, милая. Храбрецы не должны испытывать жажду! — сказал дядя Мартин, помахав тростью девушке, работавшей в таверне. Она быстро послушалась и вернулась из погреба под хор радостных воплей.

Они там набились в крохотную местную гостиницу, что Каэл думал, что выгнутся стены. На губах пиратов были улыбки, лица многих сияли. Они пели и сталкивались кружками, кричали тосты.

Не так давно он бы потерялся в хаосе. Он ушел бы наверх, а не сидел бы среди ревущих пьяных пиратов. Но где-то в пути все изменилось. Теперь вместо безымянных звуков Каэл слышал голоса друзей.

Знакомый визг заставил его посмотреть в другой конец стола, где капитан Лисандр уткнулся лицом в золотисто-каштановые локоны Аэрилин. Он щекотал ее шею щетиной. Она пыталась отбиться, но без толку.

— Пусти меня, грубиян!

Его губы двигались только настойчивее. Она попыталась отодвинуться, и он усадил ее себе на колени.

Вскоре она уже не могла дышать от смеха.

— Хватит! Ты должен быть нежным со мной.

— Я нежен, — возразил он.

Он прижался лбом к ее лбу, улыбаясь, пока дразнил ее то об одном, то о другом. Она играла с его волосами. Лицо Аэрилин сияло все сильнее с каждым днем. Лисандр не сводил с нее глаз, постоянно целовал.

— Пока все солнечно, — сказал дядя Мартин с другого конца стола. — Но через пару месяцев вас будет разделять груда размером с сундук для одежды. Целоваться тогда будет сложнее.

— Хорошо, что я и это смогу, — пробормотал Лисандр у губ Аэрилин. Он отстранился с негодующим видом. — И эта груда — мой будущий сын… или дочь, — быстро добавил он. — Я не против девочки.

— Конечно, — Аэрилин пронзила его сердитым взглядом.

Когда дядя Мартин допил напиток из кружки, он добавил с пеной на усах.

— Дети — это проклятие и дар. Они наполняют дом смехом, топотом ножек и прочим. Но фигура жены уже не такая, как прежде. Так что всегда и горько, и сладко, когда женщина становится матерью.