Людмила Астахова: Рассказы

И вот однажды проснулась я посреди ночи, осторожно выбралась из объятий любимого мужа, залезла в светелку Авторицы… как её бишь звать не помню… и, зажав рот, тихонечко вытащила на улицу:

— Пора домой, дорогуша.

Уж сколько лет не оборачивалась я драконицей, а тут пришлось вспомнить старые фокусы. С одной стороны — красота! Ветер в крыльях, звезды, луны… Эх, свобода! А с другой стороны — девчонку в когтях тяжело нести через Границы Миров. Тем более что она визжит, словно поросенок резанный.

— Я все равно найду того колдуна, который меня к вам отправил! Я еще вернусь!

Глупенькая! Молчала бы лучше. Но глупость это сила непреодолимая.

Словом, отнесла я дурочку домой, покружила еще над ихним миром, посмотрела. Так себе мирок, загаженный, уже и не живой почти. Нет, думаю, не нужны вы нам со своими жадными и загребущими ручонками, убогими фантазиями и грязными мыслями.

И полетела к тому самому колдуну — любителю открывать межмировые границы всяким дурам набитым.

Костлявый гад оказался. Тьфу!

Еще неделю изжогой мучилась.

16.04.2009

Был праздник солидарности всех трудящихся… Какой-какой? День выплаты жалования — вот какой! В этот день все трудящиеся солидарны друг с другом как никогда, даже если за свой так называемый труд не заслужили, по-хорошему, и медного ломаного гроша.

И вот сижу я — суровая, но справедливая над платежной ведомостью, являя собой зловредную эксплуататоршу и щедрую благодетельницу в одном лице, и отсчитываю своим труженикам полновесное серебро. Медленно, с чувством, с толком, чтобы, значится, прочувствовали важность момента, а заодно пользуюсь оным, высказывая свои нарекания качеством работы и степенью усердия. Когда еще эти лодыри будут слушать с таким вниманием? Только пока я двигаю в сторону их загребущих ручонок аккуратненькие столбики монет.

Разумеется, моего любимого мужа, а по совместительству совладельца трактира, рядом днем с огнем не сыскать. Я его понимаю, не темноэльфийское это дело — жалование выдавать. Лииниаррово чувство прекрасного категорически протестует против такой серой прозы жизни. И мне, знаете ли, проще. Дроу очень не любят, когда им в лицо отрицают очевидные вещи. Вот, скажем, Бобби… Ну тот самый, которого я все никак не сподоблюсь продать своей свекрухе на опыты. Ты ему про перебитую по неуклюжести посуду, чью стоимость надо вычесть из жалования, а он — про какую-то классовую борьбу. Я-то эту ересь послушаю-послушаю и мимо ушей пропущу, а Лииниарр разозлится и зарежет. Разница менталитетов, называется.

Поэтому, пока я выдаю зарплату, мой муж шастает по лесам, отлавливая всяких чудищ и нечисть. Первое, таксидермическое образование сказывается. Я не ропщу — какая-никакая, а прибыль для семейного бюджета.

Надо ли говорить, как я удивилась последней Лииниарровой добыче? Слава Небесам, дроу не додумался приволочь ЭТО в трапезную. Но сюрприз, честно признаюсь, у него получился неслабый.

После тяжелого дня захожу в нашу милую маленькую гостиную и вижу… Сидит… Лохматое, костлявое, сутулое существо. Судя по отсутствию бюста, мужеского полу. Мордашка с кулачок, глазенки как блюдца, масти… э… желтой. Прямо цыплячий такой цвет. Впрочем, цвет дело такое… цвет я пережить могу. А вот полный рот растущих вкривь и вкось зубов, коротенькие нетопыриные крылышки покрытые желтым пушком и… тонкий хвостик со стрелочкой меня сразили наповал.

А еще исполненный сочувствием темный эльф, скармливающий существу холодную котлету — тоже зрелище не для слабонервных.

— Ты что… кто… такое? — Спрашиваю шепотом.

— Я — демон, — отвечает… оно.

— Кто-кто?

Мне аж нехорошо стало. Демоны… демоны — это же демоны. Коренные обитатели преисподней, жестокие, бездушные твари, которым не место в нашем мире.

Чую, как медленно покрываюсь чешуей, как сами собой отрастают стальные когти. Та-а-ак! Где моя секира подгорной ковки? Где мой верный щит? Держите меня! Сейчас прольется чья-то кровь!

— Лиин, — говорю. — Ты как посмел… это в наш дом приволочь?

И дымок у меня из ноздри уже пошел.

— Ой! Тетенька! Не бейте! — пищит демоненок, давясь котлеткой. — Сам я неместный, я — беглый…

— Да, Ки, он от Авторицы сбежал, — вступается за добычу Лииниарр. — Из другого мира. Не волнуйся так, не злись.

Супружник знает, что дымок из ноздри всегда не к добру, а совсем даже наоборот — первый признак грандиозного мордобоя. Поэтому он немедленно вступает в переговоры. Оказывается, нашел в лесу беглеца из чужой реальности. Его какая-то малолетняя Авторица придумала, когда решила написать любовный роман-фэнтези.