— Так что же ты заметила? — не унимался тот.
— Ничего. Просто эта поляна показалась мне необычной. В таком густом лесу…
Незнакомец протер ладонью подбородок, словно оглаживая несуществующую бороду.
— Значит, ничего… — пробормотал он задумчиво, — странно, очень странно.
— Извините, мне уже пора домой, — перебила его Мольфи, и, не дожидаясь ответа, бросилась в лес.
К ее собственному удивлению ноги сами вынесли ее кратчайшим путем на опушку луговины, с которой они начали свою экспедицию в дальний лес.
Она остановилась, опустила голову и уперлась руками в колени, чтобы отдышаться.
— Это тебя зовут Мольфи? — чуть ли не под ухом прозвучал негромкий, хриплый голос.
Девушка подпрыгнула как испуганная кошка, и отскочила назад, к лесу.
— Извини, я не хотел тебя напугать, — добавил голос.
Положительно, сегодня был день незнакомцев. Этот был довольно высокого роста, крепкого, но но не массивного сложения и заметно моложе первого. Впрочем, девушке с высоты ее пятнадцати лет он тоже казался если не стариком, то более чем зрелым мужчиной.
— Меня зовут Малфрида, — все еще тяжело дыша после недавнего бега по лесу, поправила она незнакомца, — а откуда вы знаете?
— Твои подруги сказали, что ты пропала в страшном лесу…
— Никуда я не пропадала, — снова обиделась Мольфи, уже на подруг.
Она внимательно оглядела незнакомца.
На нем была надета длинная суконная куртка темно-зеленого цвета, из-под которой виднелась пара основательно заношенных сапог. Они, равно как и перекинутая через плечо кожаная торба и свернутый в скатку дорожный плащ, указывали, что незнакомец пришел издалека, отмерив этими сапогами немалое расстояние.
Куртку подпоясывал выгоревший на солнце, но явно синий кушак, а на груди на шнурке раскачивалось металлическое изображение огнива. Эти два символа жреческого положения решительно не вязались с суровым, пересеченным шрамами, лицом, на котором воинственно топорщились причесанные по солдатской моде длинные каштановые усы и не слишком ровно подстриженная борода. Череп незнакомца был гладко выбрит, но последний раз бритва касалась его неделю назад, отчего он уже покрылся жесткой щетиной демонстрировавшей наличие внушительных залысин на лбу.
— Меня зовут Ялмар, — все также хрипло и негромко представился незнакомец, — что ты делала одна в этом лесу?
— Ничего, — торопливо выпалила девушка, — просто гуляла.
Отчего-то ей совершенно не хотелось никому рассказывать о произошедшем на поляне, да и вообще о лесе и странном свечении.
Ее собеседник задумчиво посмотрел в глубину зарослей.
— И тебе не было страшно там, одной, в глуши?
— Нет, ни капельки.
Тут она несколько преувеличила, в начале то она испугалась, и только потом страх вытеснило любопытство.
— Ну, я пошла, а то родители будут беспокоиться…
За спиной Ялмара Мольфи разглядела опасливо приближавшихся подруг. Не теряя времени, она побежала к ним. Не хватало еще, чтобы вся эта история дошла до ее родителей.
Ялмар долго провожал взглядом убегавших девушек, потом еще раз посмотрел на лес.
— Гуляла, говоришь, — крякнул он, обращаясь неизвестно к кому, — хех…
Он поправил резавший плечо ремень торбы, повернулся и размеренным солдатским шагом направился к видневшемуся вдали городу. Солнце уже преодолело две трети своего дневного пути, и пора было задуматься о ночлеге.
Город его не впечатлил. Крошечное поселение, затерянное в лесах этой глухой окраины, получившее свои стены и герб исключительно по контрасту с совсем уж карликовыми хуторами, негусто разбросанными вокруг.
В стенах оказался всего один постоялый двор и по совместительству таверна. Зайдя внутрь, Ялмар сразу же почувствовал возникшее напряжение. Он огляделся. За столами аккуратными группами сидели мужчины. Не требовалось особой проницательности, чтобы сразу определить их профессии. Вон в том углу кузнецы, с закопченными лицами, сгоревшими бровями и почерневшими от въевшегося металла пальцами, в другом — столяры и плотники, присыпанные древесной пылью и мелкими опилками. Близорукие портные, сутулые и пропахшие кожей сапожники и так далее. Все они собирались небольшими группами, и занимали одни и те же места в таверне, наверное, уже многие десятилетия, из поколения в поколение.
Появление чужака нарушило привычный и неизменный бег вещей, заставив разговоры смолкнуть, а десятки глаз с подозрением на него уставиться.
Читать дальше