Ирина Анненкова: Мой личный чародей

— Почему это — зря?

— Уж не знаю, кто там как на вашей Роданице относится к магии, но даю тебе честное кошачье слово, что тетки через одну обвешаны оберегами!

— Да ладно!

— Слав, ну ты что? — укоризненно посмотрел на меня Степан. — Ты что, забыла, что кошки чуют колдовство? Ну а чтобы личный ведьмин кот не отличил амулет от обычной висюльки?! Да ты сама только посмотри!

Всё ещё не веря болтливому животному, я прошептала заклинание истинного зрения, потихоньку заглянула в зал — и от неожиданности отшатнулась.

Какое там "через одну"?! Дрожащий холодный лиловатый свет, выдающий присутствие магии, исходил практически от каждой находящейся там женщины. Заговоренные кольца, подвески, браслеты и даже накидки насмешливо подмигивали мне.

— Ну что, убедилась? — хихикнул Степка. — Ты только глянь, как Дивея-то приукрасилась? И как только шея не переломится?

— Такую шею и топор не перебьет! — мрачно буркнула я. Ну вот, вновь на черный юмор потянуло! А куда, спрашивается, ещё может потянуть при виде здоровенного, с кулак, охранного артефакта, покоящегося на пышной груди надменной княгини. Толстая витая цепь, охватывающая могучую шею, самодовольно лучилась всё тем же лиловым светом.

Правда, тихонькая Валина и тут перещеголяла свою заклятую подругу-соперницу: именно на ней потрескивала от избытка магии длинная расшитая золотом накидка.

М-да… что-то мне стало не по себе от этого зрелища…. И, что "приятнее" всего, до моих собственных оберегов и амулетов мне теперь так просто не добраться — глупость, как известно, наказуема…

…или, может, всё-таки попробовать?!

Я нерешительно оглянулась на широкую лестницу. В этот момент, повинуясь невидимому знаку, разноголосое жужжание смолкло, и в наступившей тишине раздался звучный голос княгини Дивеи — старшей жены великого князя, матери наследника престола Гордяты Добромира и главы женского дома рода Твердятичей:

— Девица Веслава, невеста Светодара Радомила, сына князя Велимира, выйди к нам!

Хор женских голосов слаженно и с готовностью подхватил:

— Девица Веслава, выйди к нам!

Мы со Степкой на мгновенье замерли, уставившись друг на друга, затем кот, уже вовсю предвкушавший мой живописный забег по лестницам и переходам с задранным (для удобства!) выше колен подолом, разочарованно фыркнул и нырнул обратно под накидку. Её подкладка была сшита таким образом, что в двух местах между лоскутами ткани образовались широкие мелкие карманы, чем и не замедлил воспользоваться неугомонный кошак, решивший во что бы то ни стало поприсутствовать на запретном обряде.

Я несколько раз глубоко вздохнула, стараясь унять заколотившееся сердце, выпрямила спину, вздернула подбородок и шагнула к высоким резным дверям. У меня немедленно появилось стойкое и крайне неприятное ощущение, что в настоящий момент я совершаю очень серьезную ошибку…

И даже метательный нож, заботливо прикрепленный с помощью специальных кожаных ремешков к моей правой ноге чуть выше колена, вовсе не добавлял уверенности в своих силах.

Усилием воли я подавила малодушное, но крайне настойчивое желание удрать куда подальше и решительно распахнула тяжело скрипнувшие створки. Не стоило срывать важную церемонию — особенно, если учесть, что именно я планировала на завтра.

Тканая мутно-красная дорожка тусклым кровавым ручьем текла мне под ноги. Под взглядами десятков глаз — внимательных, равнодушных, сочувственных, злорадных, веселых, жадных, ободряющих, обиженных и просто любопытных — я медленно шла через зал, стараясь не споткнуться. Ветхая ткань всё норовила собраться под ногами предательскими складками. Кот увесистой тушкой болтался где-то у меня за спиной между платьем и накидкой, ритмично и безмолвно стукаясь о мои слегка подгибающиеся ноги.

Я не собиралась сдаваться своей слабости — насколько мне было известно, собственно обряд должен занять совсем немного времени, можно же и перетерпеть. А истерично попискивающему внутреннему голосу лучше бы и вовсе заткнуться!

В конце зловредной дорожки на небольшом возвышении меня ждали четыре женщины — три княгини, жены Велимира, и та самая древняя двоюродная бабушка, самая старшая по возрасту среди ныне живущих на свете Твердятичей. Все четверо сидели в одинаковых креслах с высокими прямыми спинками и жесткими подлокотниками: безучастная ко всему происходящему старуха и высокомерная Дивея — в середине, пергаментно-ядовитая Валина и дружелюбно улыбающаяся Смеляна — по краям. Когда я приблизилась, три великие княгини одновременно поднялись со своих мест, оставив бабулю сидеть в одиночестве. Дивея на мгновение замешкалась, подбирая юбки, быстро провела рукой по коленям, будто смахивая прилипший к ткани волосок или крошку — и прямо ко мне под ноги полетели крохотные черные песчинки.