Олег Лукьянов - Огненный мир

— Скажи, а я бы тебе нравилась больше, если бы была демонессой?

— Вряд ли. Да и не думай об этом. Демонессой стать нельзя — ей можно только родиться. Хотя способов ее рождения несколько, но суть от этого не меняется. Мужчина может стать либо демосом, либо Повелителем, а женщины только демосами… Упреждая твое вопрос, скажу что демос это тот бесполый и страшный, которого мы с тобой завалили у города.

— Понятно, — произнесла девушка чуть пискнувшим голосом. — А скажи, то, что я высосала здоровье этого демоса, на мне точно никак не скажется? Я не стану таким как он?

Номата как могла, прятала страх и растерянность за маской равнодушия, но на этот раз выходило у нее не очень.

— Нет, Номат, ты сама говорила, что магов школы Тела очень много — хоть кто-то из них дрался с демонами, и если бы было так, как ты говоришь, все бы об этом уже знали. Так что ничего тебе не грозит.

— Фух, — выдохнула Номата, а затем замерла будто вспомним о чем-то, и снова сменила тему: — Альтаир, как думаешь, как скоро архимаги убьют Князя?

Я смотрел на нее, пытаясь определить, не понимает ли она, или притворяется, чтобы подбодрить, но ответил так и не решив:

— Думаю, что никогда — этот мир скоро превратиться в пепелище. Пламя Князя пожрет тут все.

— Что ты говоришь Альтаир?! — воскликнула она. — У нас столько архимагов и магистров, что их хватит на десять Князей!

— Видел я твоих архимагов… Да и Князь ведь не один, а со своим легионом. Ночью я убивал демосов, демонесс и архидемонов, а потом появились мои бывшие слуги, превращенные в одержимых, и мои заклятья забуксовали. Та пила, которой я резал на части могущественных архидемонов, оказалась бессильной против простых одержимых, она сбивала одного-двух с ног, но так и не могла перепилить их защиту. А мои молнии слишком неэффективны против такой толпы. К тому же потом приперся сам Князь. Он был настолько огромным, что казалось, мог раздавить нас своей когтистой ступней, но вместо этого решил убить как можно мучительней. Запущенная им в нас мясорубка, оторвала мне крыло и руку, Гайваня искромсала на части, а твоего хваленного архимага заставила выходить из боя телепортом. Если бы я не догадался вновь подключиться к колодцам, был бы тоже превращен в фарш. Хорошо хоть рука отросла…

— И что теперь делать? — спросила девушка с глазами заполненными страхом.

— Не знаю. Я растерян. Просто не знаю. Я не могу справиться с Князем — он гораздо сильнее меня и всех архимагов вместе взятых…

— Господин демон! Господин демон!

Я оглянулся и увидел подбежавшего ко мне мальчонка лет семи-восьми. В руках он держал крынку с молоком и каравай хлеба.

— Господин демон, — еще раз повторил он. — Возьмите, пожалуйста, мама с папой велели передать!

Поражаясь собственной смелости, мальчишка всунул мне в руки подарок и бросился наутек. Люди рядом делали вид, что ничего не произошло, и старательно смотрели в другую сторону.

— Спасибо… — промямлил я, с удивлением смотря на угощение. Для этих лишившихся крова людей это сейчас настоящее богатство. — Номата, ты будешь?

Девушка молча покачала головой.

— Ну, как хочешь, — не стал настаивать я.

Я выпил молоко залпом, а хлеб, давясь и запихивая его в рот пальцами, уплел меньше чем за минуту. По телу пронеслась приятная волна, заполненный желудок довольно «уркнул».

— Сын мой…

Я повернулся к пожилому мужику с длинной серой бородой и в опрятном, хоть и старом, платье. Он смотрел на меня твердо и уверено, будто разговаривал не с демоном, а действительно с сыном. Может он сумасшедший?

— … А ведаешь ли ты о Боге? — продолжил фразу он.

— О Боге? — удивленно переспросил я.

— Да о нем. Вот ты говоришь, что растерян, не знаешь, что делать и как быть. А ведь все это уже давно предсказано. Когда Князь Тьмы вступит на землю, и запылают города и страны, и мир погрузиться в страшные сумерки, вниз сойдет армия Его. Она сметет Князя и грешников продавших ему свои души… Так ты знаешь эту историю?

— Знаю, правда, в другом звучании. Но я думал, что тут нет священников.

— Святые братья всегда есть и были. Никакие гонения не искоренят свет нашей веры… Так вот сын мой. Помолись Ему, только явленное им чудо спасет всех нас. Только пришествие его слуг сохранит наш род. Помолись — не пожалеешь.

С этими словами священник, оставив шокированного меня, наедине с опешившей Номатой, растворился в плетущейся толпе.

И здесь они меня нашли… Хорошо не по квартирам ходит.