Оксана Демченко - Карты четырех царств [СИ]

Гостья отдала корзинку Матиа, отвернулась и шагнула за дверь. Всё, отрезало туман, ветер и прочее — тепло солнца, шум листвы, лунные блики в озере.

— А ты везучий, — Матиа умеет улыбаться! В деле штук двадцать её свежих фото, сделанных наружкой, и ни одной улыбки. — Матушка за год всего лишь второй раз заходит.

— Ага. Везучий.

Всё, я сломался, согласен на кофе, еще немного — и сам попрошу. Горло сухое. Ворон. О каком вороне говорила та… матушка? Бреду к дивану, сажусь. Беру журнал и тупо в него смотрю, проверив, чтоб текст не кверху ногами.

Ба-бах! Опять тупиковая дверь.

Нет, второй раз трюк не прокатит… даже если там теперь ночь и гроза? На пороге сразу натекла лужа, мокрые листья порывом доволокло аж до моего ботинка. Чую соленый морской ветер! Так, новый гость подпирает спиной спешно закрытую дверь. Откинул капюшон. Пацан лет десяти, жилистый на редкость. Вдобавок на рожу слащаво-миленький. И взгляд у него… шустрый: мой локоть сам, непроизвольно, фиксирует бумажник в кармане.

— Передай деду, чтоб не опаздывал, а то… а то мама в гневе страшнее дракона.

Пропищал, накрылся капюшоном, рванул дверь и нырнул в грозу… хотя нет: там уже нет грозы, там пустыня. Ни разу не видел, чтобы так роскошно имитировали смену условий.

— Не беспокоит? — Матиа принесла кофе и без моей просьбы.

— Спасибо.

Я помню, как шевельнулась в душе профессиональная зависть — тогда, при первом прочтении её дела. Эта Матиа чисто отработала свою главную мишень, и всего через четыре года после того, как её раздавило в жерновах лжи и подлости. А я вот застрял…

Кстати: Матиа, того и гляди, запрыгает от радости. Глаза сияют, она не хочет уходить, ей надо поговорить хоть с кем. Даже я сгодился, чужак-чужаком. Присела на подлокотник свободного кресла, часто оборачивается и поглядывает на корзинку с травами, оставленную в соседней комнате, на столе, поверх деловых бумаг. Ну и местечко! Да тут всем причитается крутейшая премия за актерское мастерство. Я давно не наивен, фальшь читаю, но сейчас в радость Матиа верю, как… как восторженный идиот.

Шаги. Надо же, всего лишь на лестничной площадке. А я заранее смотрю на тупиковую дверь. Меня выдрессировали? Я, как теперь понятно, поддаюсь дрессировке чудесами. Хуже: я хочу жить дольше, чем до вечера, я хочу опять повидать ту… матушку.

Нет, уже прошло. Вижу вошедшего, опознаю и тихо радуюсь. Его имя давно не имеет значения. Его прозвище — Смерть. Он, это достоверно известно, правая рука моей «мишени». Сколько по нему числится летальных эпизодов, не знаю. Его полноценное досье вне моего уровня допуска, что означает наверняка: эпизодов много больше, чем у меня, даже с учетом тех двух контрактов на юге.

— Уже здесь, — глаза у Смерти добрые, кроткие. Улыбается он достоверно, прямо рад и опекает, и предвкушает… — Сейчас созвонюсь, и сразу отправляемся.

— Эй, ты что… правда? — Матиа побледнела, подбежала, дернула Смерть за рукав. — Эй, не дури. Я по глазам вижу…

— Это решение принято.

Набрал номер, помолчал в трубку. Жестом велел мне снять куртку. Ожидаемо, но мало. Полный обыск — собственно, вот что было бы логично.

— Там жарко.

Сообщил зачем-то мне вводную по погоде. Отвернулся и пошел к тупиковой двери. Продвинутый у них природно-погодный имитатор. Наверное, мы в северо-западном пригороде. По времени в пути сходится, и как раз там заброшенная территория «Объекта пять»: ангары гигантские — хоть Луну в них имитируй. Еще там опытная атомная станция. Официально она, конечно, демонтирована. Официально у нас и полиция неподкупна, и я два года уже работаю руководителем отдела оптовых продаж, с окладом и соцпакетом. А этот вот Смерть официально — отошедший от дел кризисный управленец, владеющий небольшим аэроклубом и дюжиной баров, очень модных и совершенно легальных. Вегетарианец, меценат, спортсмен… официально.

Смерть стоит у двери, положив ладонь на ручку, смотрится это — символично. Но с эффектами перебор, я не способен долго удивляться. Так: Смерть кивает, поворачивает ручку… и шагает в раскалённо-белый полдень с выжженными дотла тенями.

Иду следом, присматриваюсь: высотки на заднем фоне, а ближе дворовая дорога, еще ближе трансформаторная будка. На всё это хозяйство подковой надвинут огромный бетонный двор, по периметру характерные дома с солнечными панелями на косых крышах… Перед собеседованием меня хорошо изучили. Это — мой недавний южный контракт, правительственный квартал столицы Номтфы, где перевороты случаются чаще дождей. Слева их министерство труда. Прямо по курсу, за трансформатором, задник посольского блока. Если прикинуть время… разница с нами два часа, у них теперь полдень, имитация точна. И запах: на задворках Минтруда всегда пахнет бараниной, аж слюни текут. Это я помню.