Наталья Егорова: Агриппина

– Вас это напрягает? То, что вы будете подписываться женским именем?

– Да нет, но...

– Пойдёмте, я покажу ваше рабочее место. Корреспонденция у нас и бумажная, и электронная, 90 процентов - хлам, а из оставшегося будете выбирать самое интересное. Сумасшедших приветствовать, но не поощрять. Пока всё понятно?

– Н-ну...

Готовясь к собеседованию, Антон старательно изучил три номера "Взгляда в невозможное". Журнальчик был в общем так себе: рыхлая бумага, иллюстрации, заставляющие подозревать художника в шизофрении (одни лица в клеточку чего стоили!), Бермудские треугольники, лешие, полтергейсты и прочая метафизическая мишура. Интересен он был, пожалуй, лишь своими персонажами - постоянными ведущими рубрик и раздельчиков.

Был здесь дед Макар Игнатьич - реликт из заброшенной деревни, виртуозно бранившийся с зелёными человечками из НЛО, которыми окрестная глушь так и кишела. Была престарелая девица Лилия Белоглазова - жеманная хранительница фамильных тайн и леденящих историй о привидениях. Была хитрая гадалка Руфия, от чьих предсказаний ощутимо веяло нейро-лингвистическим программированием. Была сладкая парочка Вилен Саранов и Вольдемар Кизяков - эти копались в технических подробностях таинственных катастроф, то и дело ссылаясь друг на друга и ведя непрерывные споры. Был эстет и мистик А. Бельмонт - не иначе как производный от Бальмонта и Бельмондо - густо замешивающий статьи на литературных аллюзиях и прочем постмодернизме. И так далее, и тому подобные.

Закулисье же "Взгляда в невозможное" оказалось помесью психбольницы и балагана. Ибо здесь никто не походил на себя журнального.

Дед Макар оказался хрупкой шатенкой Юлечкой, голубоглазым эльфом, что не ходила, а левитировала, не касаясь разбитых паркетин. Эстет Бельмонт предстал бабником и матершинником Козловским, к чьим губам навечно прилипла жёваная сигарета, а свитера отличались психоделичностью расцветки. Девушки оказывались циничными мужиками, скептические технари - восторженными лириками, а Саранов с Кизяковым - и вовсе супругами Галей и Витей, пребывающими последний десяток лет на грани развода, что не мешало им совместно копаться в катастрофах и сенсациях.

Вот разве что генерал-бабка Ника по возрасту оказывалась где-то рядом со своей аватарой Белоглазовой. Зато в остальном она оставалась реликтом советского времени - в кофтах с люрексом и громадных брошках, с выкрашенной хной жёстко завитой шевелюрой (хнойная барышня, как отрекомендовал её Козловский). Поговаривали, что она раз пять побывала замужем и всех мужей методично свела в могилу. Глядя в горящие из-под огненных вихров глаза, Антон верил.

Откуда брался в каждом из них чуждый язык и мысли, что выливались в статьи, оставалось загадкой.

Познакомился Антон и с художником. Коренастого, быковатого, с низкой линией жёстких волос, его легко было представить за рулём джипа или в шумной компании у подъезда с бутылкой пива в короткопалой руке. Вопреки производимому впечатлению, изъяснялся он на хорошем русском, пива не пил, а на рабочем столе держал учебники по психиатрии, густо утыканные закладками. Антон испытал настоящее потрясение, когда выяснилось: свои безумные иллюстрации он методично компилирует из симптомов психических отклонений.

– Производит хорошее впечатление, - пожимал он литыми плечами. - Если ты псих, можешь сойти за гения. Если можешь сойти за гения, в твоих работах будут находить всё, что угодно: от свежего взгляда до глубокой философии.

Насчет философии Антон поспорил бы, но черви с лицами женщин-вамп и сутулые люди с крохотными головами впечатляли.

Все роли, как выяснилось из осторожных расспросов, придумывал главред.

Несколько дней Антону было не по себе. Главред казался маньяком, чудовищным кукловодом, навязывающим каждому чужую жизнь - знать бы, в каких целях. Его вовсе не успокаивало то, что перманентно раздвоенные журнальные персонажи дискомфорта вроде бы не ощущали.

Натыкаясь в коридоре на щуплую фигурку в мятом костюме, Антон вздрагивал и шарахался, а главред втыкал в него пронизывающий взгляд и задумчиво сообщал:

– Хорошо работаете. Завтра заберёте у меня вопросы для интервью.

Первое интервью "Агриппина" давала на грани нервного срыва. Подумать только: "Косметику каких фирм вы предпочитаете? Расскажите о вашей первой любви. Считаете ли вы себя феминисткой? Как вы относитесь к липоксации?"

Некурящий Антон стрельнул у Козловского сигарету, десять минут кашлял, выпил две чашки кофе и полез в интернет. Искать косметические фирмы и липоксацию.