Наталья Егорова: Инородное тело

В эту самую секунду увидел Игорь Михайлович, как змеятся из-под строгой учительской юбки целых три юрких зеленых хвоста в нашлепках желтой шерсти. Извиваются, торопливо вползая в мусорный мешок и выныривая наружу, соря конфетными обертками и расшвыривая семечковую шелуху.

Позвольте-ка, - простонал в мозгу слабеющий здравый смысл. - Этого не может быть - никогда!

Замешательство начальства не укрылось от чудовищной дамы.

– Ах, это вы украли трансформблютор! - возопила она и бросилась к директору, попирая ногами горы бумажного хлама, разметав по сторонам зелено-желтые хвосты свои.

Игорь Михайлович дрогнул, отступил и позорно бежал домой, забыв об оставшемся в кабинете пальто. Чудился ему за спиной топот двух ног и шуршание трех хвостов, перед глазами стояла яростная гримаса на химозином лице, и несся он, не чуя под собой земли.

Столь ужасен был вид директора, что трое детишек, встреченных им по дороге, ревели потом до икоты, а закаленный жизнью бомж поспешил укрыться за помойным ящиком - от греха подальше.

Затаившись в собственной малометражной квартире, заперся Игорь Михайлович на все запоры и цепочки, твердо решив сказываться больным день, два, а лучше - год.

К вечеру горошина в ухе принялась свербить, тонкий звон охватил, казалось, все существо Игорь Михайловича, придавая жестам его неведомые прежде ритм и плавность. Лоб горел огнем, уши же, напротив, на ощупь казались ледяными и будто бы даже посинели.

Дважды звонил телефон, и невидимый собеседний жарко дышал в трубку, пугая до слабости в коленках.

Всю ночь ворочался директор на ставшей внезапно угловатой подушке, всю ночь мучали его кошмары, в коих летал он под облаками верхом на черной трубе и ловил сачком искрящиеся горошины, а после засовывал их себе в уши, в нос - куда придется.

Просыпаясь, он всякий раз взглядывал на будильник, но утро не спешило, и бесовские наваждения терзали измученную директорскую душу снова и снова.

К утру решил он, что заболел. К тому же и грипп свирепствовал в том году с особенной неукротимой силой, так что вполне можно было списать вчерашние ужасы на температурный бред.

Заваривши себе литровую кружку зверобою, добавив туда для верности шалфею с ромашкой, обложился Игорь Михайлович в постели старыми номерами "Семьи и школы", вознамерившись отдохнуть в домашнем уюте от изрядно опостылевших загадок.

Не тут-то было.

Сперва завуч заполошно прокричала по телефону, что на утренней линейке видели, дескать, северное сияние. Да-да, вот прямо на стене, где горнист и Ванька Туров дырку проскреб. Нет, само по себе воссияло точь в точь вокруг ванькиной дырки, и пропало тоже само.

Игорь Николаевич махом допил зверобой и положил на лоб мокрое полотенце.

Через два урока завуч позвонила снова. Теперь в кабинете физики обнаружился веселый фонтанчик, бивший прямо из пошарпанного паркета и утекающий в никуда. Вода в фонтане была пузыристой, с едва заметной кислинкой. Завхоз Степаныч клялся, что никакой трубы, а тем паче водопроводной, под кабинетом физики не проходит.

Когда же тряпочная пальма на третьем этаже сама собой вспыхнула синим пламенем и горела, не сгорая, всю большую перемену, а в спортзале прямо с потолка выпал снег, укрыв маты полуметровым слоем, Игорь Михайлович стиснул зубы и, выпив две таблетки аспирина - для верности - отправился разбираться.

Но не стал заходить ни в спортзал, ни к завучу, ни к завхозу. Ибо чувствовал Игорь Михайлович, что есть человек, которому ведома причина и странных явлений, и возникновения трубы, выпятившей с потолка блестящий бок, и даже дурацкого поведения таинственной горошины. Все указывало исключительно на Марь Иванну Лютикову.

С печалью на лице шагнул он в химический кабинет, и щелкнул замок за спиной его. Сурово глянули со стен черно-белые ученые лица.

– Я требую объяснить, - припечатал директор и даже кулаком по парте стукнул. Тихонечко. И пальцем на трубу указал.

Труба, и верно, уходила в лабораторию, а там оканчивалась здоровенной махиной, злобно ощетинившейся рычагами и вентилями.

– Отчего ж не объяснить-то, - радушно закивала учительша. - Объясню, как есть объясню. Трубопровод это межизмеренческий.

Игорь Михайлович с трудом отвел взгляд от зеленых хвостов, шустро полоскающих в раковине пробирки.

– Побочное измерение в трубку свернули, вот трубопровод и получился, - ворковала химоза, - а гонят по нему антиматерию из антигалактики Блюсс в дельтовидную галактику Икс-27, ну а там в топливо перерабатывают. Я же наблюдателем поставлена, за антиматерьяльным потоком следить, утечки отслеживать, давление регулировать. Для того мне и трансформблютор даден, чтобы не упустить чего ненароком. Только вот некоторые, мы уж пальцами тыкать не будем - кто, подбирают чего попало, да еще и в уши суют! Отдашь ли трансформблютор, касатик, а? Добром прошу... пока.